Только эти были выписаны на имя Александера Герреро.

Плохо соображая, что делает, Джордан встал и сделал шаг назад. Как завороженный, он смотрел на ряд цветных бумажных прямоугольников. Если ему и приходилось в жизни чему-либо удивляться, теперешнее выражение лица было далеко от прежнего удивления, как Плутон от Солнца.

Наконец, опомнившись, он сунул руку в карман и достал сотовый. Сняв блокировку, нашел в справочнике телефон Буррони.

Детектив отозвался после второго гудка.

– Джеймс, это Джордан.

– Привет. Говорят, ты вчера фейерверк устроил.

– Было дело. Сукин сын, которого я когда-то на нары отправил, решил отыграться. К сожалению, при этом пострадал ни в чем не повинный человек.

– Я слышал. Как она?

– В стационаре. Врачи пока воздерживаются от прогнозов.

Джордан больше ничего не сказал, а Буррони не расспрашивал.

– Джеймс, я хочу тебя попросить об одной услуге.

– Валяй, проси.

– Я перешлю тебе по факсу обрывок чека, выданного банком «Чейз Манхэттен». Часть имени обрезана, но это Де Рей Лонард, тот самый, с кем я вчера столкнулся. Попробуй узнать, от кого ему поступил этот чек.

Джордан решил пока умолчать о чеках на имя Лизы и не искал себе оправданий. Умолчал – и все.

– Будет сделано. Что еще?

– Да вроде все.

– Тогда я тебе сообщу новости насчет Джулиуса Вонга. Мы узнаём про него такие подробности, какие тебе и не снились. Возможно, твой племянник был свихнувшийся гений, но этого психопата я бы запер в психушку на всю жизнь. Он по-прежнему упорно молчит, но мы покопались в его биографии и обнаружили несколько по меньшей мере странных совпадений.

– Каких?

– Четырнадцатого сентября девяносто третьего в городке Трой, что под Олбани, четверо в масках совершили ограбление филиала местного сберегательного банка. Взяли около тридцати тысяч долларов. Угадай, что за маски на них были?

– Пластиковые маски персонажей «Мелюзги». Линус, Люси, Снупи и Пиг Пен.

Буррони на миг лишился дара речи.

– Джордан, если пластический хирург сделает тебе мое лицо, я охотно уступлю тебе свое звание. Грех такому таланту пропадать. Но это еще не все.

– Твой черед удивлять.

– Попробую. Мы прочесали территорию вокруг Покипси в радиусе десяти километров. Хозяин одного бара узнал Джулиуса Вонга по фотографиям. Он утверждает, что дней десять спустя после ограбления у него в баре разгорелась ссора между Вонгом и еще троими – двоими парнями и одной девицей. По его словам, дело дошло бы до драки, не возьми он бейсбольную биту и не выгони их вон. Еще он добавил, что одним из тех четверых наверняка был твой племянник.

– Стало быть, ко всем доказательствам, что имеются против Вонга, это, возможно, след к единственному, чего нам недоставало, – к мотиву. Ты гений, Джеймс.

– Да какой там гений. Если б мне на каждый розыск давали столько людей, через месяц в этом городе самым злостным преступником остался бы ребенок, ковыряющий в носу.

– Что верно, то верно. Желаю тебе, чтобы так и было.

– Никогда не будет. Но, несмотря на все мои тяготы, я не завидую твоему брату и Сесару Вонгу, если ты понял мой намек.

Джордан его отлично понял, и на миг перед глазами у него возник образ Буррони, надевающего бейсболку своему сыну.

Бывай, чемпион…

Разговаривая с детективом, Джордан переместился в гостиную, где слышимость была лучше. В окно он увидел, как перед подъездом остановилось такси. Морин вышла и подняла голову, разглядывая здание сквозь темные очки. Джордан высунулся из окна и показал ей три пальца – мол, поднимайся на третий этаж. А сам пошел к домофону открывать дверь.

– Джеймс, тут ко мне пришли. Держи меня в курсе, ладно?

– Ладно, созвонимся.

Джордан отпер дверь и вышел на лестничную площадку, слушая шум поднимающегося лифта. Вскоре автоматические двери раздвинулись, выпустив Морин.

Джордан отступил в сторону и придержал для нее дверь. Она вся как-то сгорбилась, и даже под прикрытием темных очков было видно, что ее глаза устали видеть то, на что вынуждены смотреть.

Джордан ободряюще улыбнулся ей.

– Привет, Морин. Сказать «добрый день» язык не поворачивается.

– Да уж. Была бы от этого хоть какая-то польза.

Джордан указал ей на диван.

– Садись, поговорим.

Он видел, что Морин только и ждет освободиться от груза, который не может сбросить никому, кроме него. Она бессильно опустилась на диван и сразу начала рассказывать новую серию фрагментов из чужой жизни.

Она говорила, не поднимая глаз, потому не видела, как он меняется в лице, слушая ее отчет.

Лишь когда она закончила, он сел в кресло и взял ее за руку в попытке передать свое охотничье нетерпение, зная, что оно может поставить заслон страху.

– Морин, мне только что звонил Буррони. У него есть сведения, полностью совпадающие с твоими. Ты видела классическое ограбление банка, в котором участвовали мой племянник, Джулиус Вонг, Шандель Стюарт и Алистер Кэмпбелл. Остается установить личность цветной женщины. Если они были так же одеты, значит, эта женщина связана с убийством, которое ты видела в прошлый раз. А если убийца – Джулиус Вонг, я хочу добавить эту жертву к его списку.

Морин сняла очки и посмотрела на него, хотя яркий свет резал ей глаза.

– Это станет еще одним осложнением в моей жизни.

– То есть?

Джордан предпочел бы не видеть страдальческой гримасы на лице Морин Мартини.

– Сесар Вонг поручил защиту своего сына Мэри Энн Левалье. А это, как ты, наверное, помнишь, моя мать.

Джордан снова улыбнулся ей ободряюще, как союзник.

– Когда мой брат об этом узнает, его жизнь тоже осложнится. Впрочем, я готов поспорить, что он уже в курсе. Так или иначе, мы это скоро выясним.

– Ты о чем?

Джордан поднялся и подал ей руку.

– Брат сейчас в Грейси-Мэншн. К нему мы и поедем.

Джордан и Морин вышли из такси и по аллейке прошли до ворот Грейси-Мэншн. Ехать с ней на мотоцикле Джордан не рискнул: вдруг во время поездки опять случится контакт. Он теперь и в машине боялся оставлять ее одну.

Почти всю дорогу они ехали молча. Морин смотрела сквозь темные очки в окошко, словно загипнотизированная городскими пейзажами. А Джордан исподтишка наблюдал за ней. Быть может, в свете всего случившегося она грела себя надеждой, что где-то есть другой мир, настоящий, а это все лишь видимость, подкрашенный дым, в котором нет иной истины, кроме той, что у нее в глазах.