Как подчеркивалось в докладе, «безуспешные действия Западного фронта за последние полгода, большие потери и большой расход боеприпасов объясняются не наличием сильного противника и непреодолимой обороны перед фронтом, а исключительно неудовлетворительным руководством со стороны командования фронтом. Западный фронт при проведении всех операций всегда имел значительное превосходство в силах и средствах перед противником, позволяющее безусловно рассчитывать на успех».

За этот же период потери 15,5 немецких дивизий, противостоявших Западному фронту на участках активных боевых действий, можно оценить, основываясь на данных Мюллера-Гиллебранда, примерно в 13 тысяч убитых. Это приблизительно в 5 раз меньше, чем потери войск Западного фронта, атаковавших Витебск, Оршу и Богушевск, – 62 тысячи убитых. Принимая во внимание значительный недоучет советских безвозвратных потерь, действительное соотношение было еще более для неблагоприятным для войск Соколовского.

В докладе комиссии Маленкова утверждалось, что к неудачам привели безграмотные в тактическом и оперативном отношении действия штабов и войск Западного фронта: «Перегруппировка войск и подготовка к операциям проводились без должной скрытности и дезинформации противника, в результате чего почти во всех операциях внезапность была потеряна, и операции протекали в условиях готовности противника к встрече нашего наступления, хотя формально фронтом и не издавалось никаких документов и все хранилось якобы в строжайшей тайне.

В некоторых операциях стрелковые дивизии и пополнение вводились в бой с хода… Офицерский состав, прибывший на пополнение, принимал свои подразделения на исходном положении, а через несколько часов повел их в наступление.

При подготовке операций высшие штабы забирают для своей работы большую часть времени, отведенного на подготовку, а для проведения рекогносцировок, отработки задач низшими звеньями на местности и на организацию взаимодействия времени почти не остается…

В большинстве операций, проведенных фронтом, армии, особенно 33 армия, наступали, глубоко эшелонируя свои боевые порядки, и создавали излишнюю плотность живой силы… Все это приводило к большим потерям еще до вступления войск в бой, а понеся такие потери, находясь под непрерывным огневым воздействием, части теряли свою боеспособность еще до боя».

Замечу, что большие потери войск еще до того, как они в состоянии схватиться с врагом – давняя русская традиция. Вспомним, что полк Андрея Болконского в «Войне и мире» во время Бородинского сражения, еще не вступив в бой, потерял более трети личного состава от огня французской артиллерии.

Немалая часть вины за неудачные действия армий Соколовского ложилась на разведку. Комиссия Маленкова особо отметила плачевное состояние разведывательных органов: «Разведка на Западном фронте ведется совершенно неудовлетворительно. Добываемые ею данные зачастую являются недостоверными. Разведотдел штаба фронта не руководит деятельностью разведывательных органов армий, корпусов и дивизий и развалил агентурную разведку. Начальник Разведотдела полковник Ильницкий сомнительные и преувеличенные сведения о противнике выдавал за достоверные.

Войсковая разведка не организована, ведется беспланово. Разведывательные операции подготавливаются и проводятся плохо, при больших потерях разведчиков, в среднем до 5 человек на одного захваченного пленного, войсковая разведка нужных для командования данных не добывает.

Разведка боем ведется нецелеустремленно и проводится без тщательной подготовки и организации, часто не обеспечивается огневой поддержкой, вследствие чего большая часть всех разведывательных действий войск фронта заканчивается неудачно и с большими потерями. Крупные недостатки имеют место в подготовке и проведении поисковых разведывательных операций и особенно в тылу у противника. Основная задача поиска – захват контрольных пленных – во многих случаях не выполняется. Так, в декабре месяце (1943 года. – Б. С.) в 192 стрелковой дивизии проведено 23 разведоперации с целью захвата „языка“. Ни одного пленного в этих операциях не захвачено, а потери наших разведгрупп составили 26 человек убитых и раненых. В 192, 247 и 174 стрелковых дивизиях с 1 января по 15 февраля (1944 года. – Б. С.) проведены сотни поисковых разведывательных операций и не захвачено ни одного пленного. В 331 и 251 стрелковых дивизиях разведчики неоднократно подрывались на своих минных полях, так как им не было указано их расположение.

Служба наблюдения в войсках фронта организована формально. Этим видом разведки никто не руководит, наблюдение ведется необученными людьми и зачастую превращается в беспредметный обзор местности, а конкретное наблюдение за противником отсутствует.

Указания Ставки, запрещающие использование в бою разведывательных подразделений как обычной пехоты, на фронте систематически нарушаются. Так, в январе 1944 года в 33 армии все разведывательные подразделения соединений и частей участвовали в наступлении как линейные подразделения и почти полностью были уничтожены.

Особенно крупные недостатки имеют место в агентурной разведке. Агентурная разведка на Западном фронте засорена сомнительными людьми, ведется примитивно и шаблонно. Добываемые этим видом разведки сведения зачастую не подтверждаются и нередко являются источником дезинформации.

Вербовка агентуры производится без достаточной проверки, не индивидуально. Агентура часто набирается группами лиц, не проверенных и не имеющих жизненного опыта. В число агентов нередко попадали люди политически сомнительные, ненадежные, перевербовываемые немцами тотчас же после их выброски.

Подготовка агентов проходит неорганизованно и наспех, без надлежащего обучения. Многие агенты, не получая достаточной подготовки, быстро проваливались. Элементарные правила конспирации нарушались. Большие группы агентов общались между собой и хорошо знали друг друга. Так, разведгруппы Христофорова, Юрченко, Калниболотского и Ситникова, предназначенные для работы в тылу противника в разных районах, общей численностью в 28 человек, в течение всей подготовки размещались вместе, в одном помещении. Экипировка агентов, отправляемых в тыл противника, нередко являлась стандартной и позволявшей легко раскрывать нашего агента. На территорию, оккупированную немцами в 1941 году, посылались агенты в 1942 и 1943 годах в одежде с пометкой о производстве ее Москвошвеем в 1942 и 1943 годах. Стандартность же их одежды в случае провала одного агента позволяла легко раскрыть и других наших агентов.

Разведотдел фронта не стремился к внедрению своей агентуры в штабы и воинские учреждения противника (из-за риска провала. – Б. С.). Работа агентов протекала по линии наименьшего сопротивления и ограничивалась простым наблюдением и сбором слухов среди местного населения. Связь разведотдела со своими агентами, работающими в тылу, находится в очень плохом состоянии. Многие агенты перестали присылать донесения исключительно потому, что нет питания для радиостанций. Разведывательный отдел, имея все возможности к бесперебойному снабжению агентов питанием для раций, относится к этому важному делу халатно и безответственно.

Авиаразведка, хотя формально и проводится, но данные, получаемые от авиации, своевременно не обрабатываются, не сверяются с другими источниками и зачастую не доводятся до войск. Фотосхемы и фотопланы застревают в высших штабах и в войска своевременно не направляются.