Десантники замешкались, доставая карточки. Тоже совершенно понятно – строевики их носят на цепочках, рядом с нательными крестами. Это внутренняя охрана привыкла предъявлять идентификаторы по десять раз на дню, и карточки эти у них болтаются на манер браслетов…

Новоприбывшие вели себя совершенно естественно, и старшина охранников слегка расслабился. Да и какая может ему грозить опасность? Еще ни разу на «Заре» никто не пытался силой освободить заключенных или устроить им побег. Существовала масса иных, куда менее экзотических и более безопасных способов вытащить из кутузки нужного человека.

Высокий, тощий сержант-десантник (им был не кто иной, как Зуботычка) первым протянул карточку к щели детектора. Вставил пластиковый прямоугольник. Старшина опустил глаза к экрану, где должна была высветиться вся необходимая информация, и пропустил тот миг, когда худощавый сержант внезапно вцепился в штангу детектора, ноги его неимоверным образом взлетели вверх, и, играючи перемахнув простреливаемую охранными лазерами зону, десантник оказался рядом с постом контроля.

Палец старшины уже летел к кнопке общей тревоги, когда тонкий и темный стилет вонзился ему в висок. Уже мертвым, но еще, разумеется, не успевшим остыть пальцем убитого Зуботычка ткнул в голубую кнопку отмены режима «тревожного ожидания».

Заруба, Клещ и Выдирало спокойно шагнули вперед. Выдирало на всякий случай заблокировал за собой входную дверь толстенной железной скобой.

Чавкнул замок ворот. Мертвый старшина вновь сидел на своем месте, положив руки на пульт. Маленький имитатор сердечной деятельности, пришпиленный на китель Выдиралой – главным электронщиком воровской команды, – слал в центральный процессор тюремного компьютера успокоительные сигналы. Все в порядке, все в порядке, вахта продолжается…

– Спасибо! – вполоборота, словно обращаясь к старшине, бросил Заруба. За воротами их ждал пост внутреннего контроля.

Вообще-то посты были соединены между собой волоконно-оптическим кабелем, и все, что происходило в «предбаннике», тотчас должно было появляться на экране перед светлыми очами внутренней охраны. Но поскольку за много лет на том, первом, экране никогда не происходило ничего интересного, то умельцы из числа конвойных, чтобы хоть как-то скоротать тягомотные часы бдений на посту, приспособились гонять через этот терминал порнографические фильмы. Еще большим успехом пользовались «прямые репортажи» с излюбленных мест свиданий женского и мужского персонала базы – всякого рода кладовок, тамбуров и тому подобных закутков.

В свое время Юрий, предвидя, что в один прекрасный день ему таки потребуется проникнуть в тюрьму, подключил несколько управляющих контуров и примитивный видеоблок к собранной народными умельцами подглядывающей системе. И когда компания Зарубы вошла в «предбанник», экран внутреннего поста очень кстати начал демонстрировать донельзя захватывающую сцену с участием двух особо неприступных начальственных секретарш и толстого майора-снабженца. Снять эту сцену в свое время стоило Юрию целого океана денег (в ход пошло даже компьютерное моделирование), но средства оказались потрачены не зря. Пуская слюни, точно собаки Павлова, все шестеро здоровенных охранников столпились перед небольшим экраном, возбужденно гогоча и отпуская различные подходящие к ситуации комментарии.

Сержант-охранник нехотя поднял глаза на вошедших. Ну что им тут еще потребовалось?.. Блин, такой классный трах досмотреть не дадут!.. Ордера приволокли, с тоской подумал он, глядя на лейтенанта-десантника с Георгиевским крестом, озабоченно перебиравшего бумаги, и сделал знак своим – убавить громкость страстных стонов, доносившихся из динамика.

Офицер подошел вплотную к стойке пульта.

– Вот наши бумаги, возьмите!..

Это было кодовым словом. Зуботычка, Клещ и Выдирало вскинули оружие. На свою беду, караульный расчет, не ожидая инспекции (о которой, как правило, узнавали заблаговременно и успевали, что называется «погладить шнурки»), не озаботился надеть бронежилеты. За что и поплатился.

Оставив позади себя шесть мертвых тел, отряд Зарубы деловито отправился дальше.

На пульте Юрия погас второй из трех красных огоньков. Капитан-лейтенант жестко усмехнулся и потянул руку к микрофону интеркома.

Камеру, где содержался Попандопулос, Заруба отыскал без труда. Все операции в тюремном блоке, начиная от питания заключенных и кончая раздачей пипифакса, были автоматизированы. Отперев предварительно командой с пульта камеру несчастного грека, Заруба вошел внутрь…

У Юрия погас третий огонек.

Клещ, Выдирало и Зуботычка как раз заканчивали добивать экипаж Попандопулоса, когда в центральной диспетчерской батальона внутренней охраны натужно взвыла сирена. Автоматы наконец-то разобрались в происходящем.

«Проникновение в тюремный блок! Тревога третьей степени!»

В этот самый миг Заруба взял неуклюжую трубку переговорника:

– Все в порядке, босс.

Вместо ответа раздался мощный взрыв. Трубка не зря была столь громоздкой. Упакованный в нее заряд пластиковой взрывчатки высокой мощности превратил тела четырех налетчиков в разбросанные по всему коридору кровавые ошметки.

Пульт в руках Юрия трижды удовлетворенно пискнул.

Теперь можно было и отваливать.

«Стремительный» проревел отход. Согласно примчавшейся из штаба диспозиции ему надлежало занять место в авангарде. Насвистывая веселую песенку, капитан-лейтенант занял свое место на мостике, в командирском кресле. «Все долги уплачены до восхода солнца, – повторял он про себя. – Все долги уплачены…», а когда мы вернемся, можно будет подумать и о таможенниках. Кто-то ж должен ответить мне за потерянную прибыль и конфискованный в казну контрабандистский корабль!»

Сам адмирал Рождественский поднял флаг на «Гангуте». Следом, в кильватер флагману, экономя энергию аутспейс-генераторов, шла «Полтава». Дальше – видавшая виды «Чесма» и гордость флота «Наварин». Авианосец «Варяг» держался чуть поодаль. А вместе с ними – десятка три эсминцев, дюжина тяжелых крейсеров да целая прорва минных транспортов – залатывать прореху в минных полях…

Юра невольно зевнул. Блин, как меня достали эти игры. Есть только одно по-настоящему достойное мужчины занятие – делать деньги. Это квинтэссенция мужского успеха. Потому что деньги невозможно сделать без храбрости, умения рисковать, удачливости, сообразительности – словом, без всех качеств, коими и должен обладать настоящий мужчина. А тут… летай, стреляй, бомби, каждый миг норовя нарваться на шальную жжаргскую мину. К чему все это? Что, тем же жжаргам торговать не нужно? Нет, будь я толстым-претолстым интендантским чином – всем угодникам свечки бы поставил, лишь бы война не кончалась, потому что когда ж еще жиреть интендантам, как не по военному времени, которое, как известно, все спишет? А так… дрались-дрались, пока не сравнялись. А я еще жить хочу. Проклятье, я, пожалуй, выкуплю отель у старика Понтиви! Теми туземными красотками надлежит заняться всерьез. (Неудовлетворенные Зойкой чресла капитан-лейтенанта выразили полное согласие.)