– Сара, я скоро вернусь, – сказал Мэтт, уходя вместе с Агнесс и Эндрю. – Посмотрю, как она, и дам тебе знать.

Сара кивнула и снова принялась теребить край футболки, мысленно повторяя: «Это моя вина. Целиком и полностью моя».

* * *

Когда Мэтт и Сара высадили Агнесс возле ее дома, она чувствовала себя так, будто за день постарела на сто лет. Сильвию едва можно было узнать: она лежала на кровати такая маленькая и неподвижная… Когда Эндрю взял ее за руку и стал с ней ласково разговаривать, у Агнесс чуть не разорвалось сердце. Никто не знал, увидят ли они когда-нибудь прежнюю Сильвию. Доктор сказал, что делать прогнозы еще рано.

За весь день Агнесс ничего не съела, и теперь желудок ворчал от голода. Она не хотела соглашаться с собственным организмом, который требовал, чтобы жизнь шла своим чередом, как ни в чем не бывало. Ей казалось, будто случившееся несчастье заставило весь мир затаить дыхание и напряженно ждать.

С инвалидностью Сильвия не смирится. Если она не сможет ходить, говорить и шить, она возненавидит врачей за то, что не дали ей умереть. Возненавидит и друзей, которые привезли ее в больницу. Сколько Агнесс ее знала, она старалась скрывать свою уязвимость. В семье ее всегда считали сильной. Разве она захочет передать эту роль кому-то другому? Разве сможет показаться перед всеми беспомощной? Разве примет помощь врачей и друзей? Или, скорее, откажется ли от борьбы с болезнью?

Нет, это не было похоже на Сильвию. Та Сильвия, которую Агнесс знала, ненавидела проигрывать. До сих пор она слишком часто страдала из-за своего упрямства. Сейчас оно могло стать ее спасением.

Агнесс разогрела овощной суп из банки и поджарила несколько тостов. За ужином просмотрела заголовки утренней газеты: опять взрывы, опять политические игры, опять страдают дети. Со вздохом отложив газету, она помыла посуду, убрала в холодильник недоеденный суп и стала думать, что делать дальше. Сидеть дома, когда Сильвия там, в больнице, было тяжело. Агнесс могла бы остаться дежурить с Эндрю, но Кэрол уговорила ее поехать домой и отдохнуть. Она действительно устала и все же не могла отдыхать. Ей хотелось чем-то заняться, как-то помочь остальным. Зря она не поехала в Элм-Крик встречать гостей. У «Лоскутной мастерской» теперь столько работы! Кто-то должен заменить Сильвию на занятиях и на свечной церемонии. Кто сегодня соберет приехавших женщин в краеугольном патио? Точно не Сара. Она в таком состоянии, что ее саму надо бы госпитализировать. Хорошо, что с ней Кэрол.

Тугой узел, который Агнесс весь день чувствовала между лопаток, наконец-то ослаб. Да, Кэрол рядом. И Мэтт, и Саммер, и Гвен, и Джуди, и Диана. Можно быть спокойной: они обо всем позаботятся. Сегодня в Элм-Крике без нее обойдутся. Завтра она придет и будет помогать, чем только сможет, ну а сегодня ей надо отдохнуть.

Взяв шитье, Агнесс вышла на переднее крыльцо, села на качели, которые Джо повесил много лет назад, и стала, тихонько раскачиваясь взад-вперед, слушать звуки жизни, кипевшей вокруг. На этих качелях она бесчисленное множество раз укачивала своих малышей. Потом, уложив детей спать, они с Джо опять сюда садились и, держась за руки, разговаривали о прошедшем дне, строили планы на будущее. То были счастливые годы, и она благодарила за них судьбу.

Достав из коробки центральный блок будущего одеяла, Агнесс доделала последнее деревце. В своей аппликации она использовала краски поместья Элм-Крик: всевозможные оттенки голубого и зеленого, золотисто-желтый цвет солнца, коричневый цвет земли и крепких древесных стволов. Стены дома сложились из кусочков серого хлопка – материала гораздо более мягкого, чем камень, но тоже способного многое выдержать.

Это был своего рода подвиг – сшивать воедино разрозненные лоскуты, творить из хаоса порядок, подбирать выброшенные жизнью клочки и складывать из них что-то полезное, красивое, прочное. Делать вещи, истинную цену которым знает только сердце женщины, их создавшей.

* * *

Когда сгустились сумерки, женщины собрались в краеугольном патио и сели в кружок. Некоторые приехали в поместье уже не в первый раз и знали, что сейчас будет. Остальные терялись в догадках и, перешептываясь, наслаждались тишиной и безмятежностью вечера.

Она зажгла свечу и несколько секунд постояла перед гостями молча – точно так же, как это сделала хозяйка Элм-Крика в самом начале сезона. С тех пор многое уже случилось, и многое еще должно было случиться. Коротко помолившись о выздоровлении Сильвии, она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и оглядела лица гостей. Освещенные танцующим пламенем, они смотрели на нее и ждали, когда она заговорит.

– С поместьем Элм-Крик связано много историй, веселых и печальных. Все они важны для нас. Я очень рада тому, что провела маленькую часть своей жизни в этом прекрасном месте. По крайней мере на неделю оно станет домом и для вас. Ваши истории добавятся к тем, которые уже были рассказаны, и от этого мы все станем богаче.

Объяснив, в чем суть церемонии, Кэрол вручила свечу первой из женщин.

* * *

Первая неделя выдалась особенно тяжелой. Гвен раньше и не подозревала, какую огромную закулисную работу проделывали Сильвия и Сара, чтобы гости были всем довольны. Женщины из «Лоскутной мастерской» разделили между собой занятия, которые вела их заболевшая подруга, а также обязанности, которые она выполняла как менеджер. С утра до ночи крутясь будто белки в колесе, они едва успевали со всем справляться. А Сара с Сильвией делали свою работу так, что никто бы не догадался, насколько это трудно.

– В чем ваш секрет? – спросила Гвен.

Сара только пожала плечами. Похоже, она и не слушала подругу. Та не удивилась. Всю неделю главная помощница Сильвии не проявляла ни малейшего интереса к происходящему вокруг, в том числе и к своей работе. Ее роль почти полностью взяла на себя младшая из рукодельниц.

– Я за нее беспокоюсь, – сказала Саммер матери, когда они наконец-то вернулись домой после долгого утомительного дня. – Я пытаюсь занять ее делом, чтобы отвлечь от грустных мыслей, а она как будто на другой планете.

Гвен тоже беспокоилась о Саре: после случившегося с Сильвией она отстранилась от друзей. В Элм-Крик приходила всего несколько раз и смотрела на всех расширенными от ужаса глазами. Сильвию она, как ни странно, до сих пор не навестила, хотя все остальные уже наведались в клинику неоднократно. Больная часто спрашивала о своей ближайшей подруге.

– С Сарой все будет хорошо, – сказала Гвен, зная, что Саммер очень хочет это услышать. – Ей просто нужно время. Она пережила очень сильное потрясение.

– Как и все мы, – ответила девушка и, внезапно обняв мать, добавила: – С тобой никогда такого не случится, договорились? Ты будешь регулярно ходить к врачу, и чуть что не так, тебе сразу помогут, ясно?

– Слушаю и повинуюсь, детка.

Гвен похлопала дочь по спине, погладила по волосам и сказала, что все будет хорошо: Сильвия выздоровеет, Сара придет в себя. Произнеся эти слова вслух, она сама в них поверила.