— Сдамся, когда тебя размажу по стене! — рычу, нападая в ответ. Единственное, что пока удается, быстро махать руками-ногами, чтобы хоть как-то от толпы отбиваться. — Али-и-ина! Звездочка моя! Держись, я скоро! — при этом продолжаю орать и звать любимую.

Если б я здесь очутился только один, собрался бы, больше мог фокусироваться на бое с пловцами. Но я разрываюсь от мучительных мыслей, что они могли сделать с ней? А сейчас? Я не вижу ее! И добежать не могу. Упыри падают, встают и проход закрывают. Моя бита, с которой к ним пожаловал в гости, отлетела и где-то валяется. Скоро меня же ей и прикончат.

Но что тогда будет с Алиной?!

Черт! Я так быстро гнал сюда, как чувствовал, что могу опоздать. Не помню уже всего, что кричал в трубку отцу, когда требовал срочную бригаду для отлова амфибий. Друзья набирали, но я их сбрасывал. Потом лез через забор, проверил двор и быстро в дом ворвался.

— Видишь, даже такой здоровенный кабан, против нас ничего не сделает, — с кровоподтеками, еще более мерзкий, Глеб надвигается с моей битой.

А вся его компашка навалились, сжимая мои руки.

— Не кабан, а Медведь!

Дергаю головой, парочке пловцов разбив носы.

— Ну трепыхайся, все равно ты попался… Эй, что за шум?

Глеб замирает с битой возле моей головы.

Слышатся удары по окнам, звон стекла, топот на лестнице, конское ржание.

— Миха! Мы рядом! — узнаю голос Арса.

А за ним подхватывают и остальные — Назар, Илья, Артем, и вскоре не различить еще кто, они же такие все громкие. Только поодиночке мы способны действовать тихо. Больше одного и все. Шум, гам, домик на даче пловцов скоро развалится.

Я не трачу времени на выяснения, как они попали сюда. Назар с Арсом были в курсе, где проводится вечеринка. Денис при нас сдавал пловцов. Остальных еще где-то по пути подобрали. Лишь бы предателя нашей команды не выпустили.

После такого кошмара, он синяками уже не отделается. Ответит по полной программе.

Но сначала пловцы! Получайте за все!

Мои руки теперь свободны. Друзья навалились на вражеские морды, бой полным ходом идет. Вперемешку с криками, руганью и приколами, но последнее от футболистов. Мы любим себя так подбадривать.

— Сдаваться мне? — хватаю за горло Глеба. — Лучше молись, чтобы я не заметил на своей девушке ни единой царапины.

Убираю руки от его шеи. С двух ударов он все-таки по лестнице красиво летит. Артем уже бежит за ним, чтобы гад не уполз, когда оклемается. Давненько собирался устроить амфибии триумфальный полет. Зря себя сдерживал, получается.

— Мне надо Алину найти, — на бегу предупреждаю команду, и несусь по направлению, куда ее тянул один из сообщников-пловцов.

Нахожу мою Звездочку в самой последней комнате, привязанной к стулу с малярным скотчем, закрывающим рот. Глаза распахнуты широко, в них столько испуга, что я хочу вернуться и прибить долбанного Глеба с дружками.

Но ими занимаются, уйти не дадут. Алинка и так без меня просидела тут в страхе. Бедная моя девочка. Все я виноват. Не мог раньше пловца хорошенько проверить.

— Видишь, я пришел? Теперь без тебя никуда не уйду. Теперь я вообще с моей Звездочки глаз не спущу, — проговариваю, успокаивая себя и ее, хотя вряд ли поможет. Но у меня болтливость повышается от стрессов.

— М-м-м, — мотает головой Алина.

— Да-да, конечно, постараюсь снять аккуратненько, — берусь за концы клейкой ленты и потихоньку снимаю.

Алина встряхивает головой, хлопает губами, разминает после скотча. Я же хлопаю глазами на самые желанные губы. Наклоняюсь к ней и стираю слезинки, дотрагиваясь до щеки.

— Ми-ишка… — осиплым голоском шепчет Алинка. — Я боялась, что с тобой что-то случится. Их много, а ты как медведь из леса ворвался один.

Если переживала, значит, я нужен? Любит меня. Ну как не любить такого Медведя! Простить и принять, а то ну совсем подыхаю морально.

— Они что-то сделали тебе? Угрожали? — осматриваю, но через одежду всего не увидишь. И радуюсь, что в одежде была.

— Я не знаю, что на Глеба нашло. Какую-то ночь задолжала. У меня кружилась голова, спать хотелось, потом так испугалась, что и протрезвела как будто. Хотя, кроме сока, ничего не пила. Они ничего не успели… Голова только побаливает и руки от веревок немеют.

— Все-все, я рядом, сейчас веревки сниму. Потом ими свяжем уродов.

Можно было стул обойти. Ну, как-то неудобно. Я же давно не обнимал свою девушку. Заношу руки за ее спину, а губки так близко, так манят меня. Мягко приближаюсь, продолжая возиться с веревкой.

Как вдруг Алина возмущенно бьет меня лбом.

— Дарский! Не смей! Блондинку свою целуй! Я не смогу тебя с ней делить. Никогда не смогу. Лучше отстань и вообще не спасай!

Э-э… как не спасай?!

Зачем мне целовать блондинок? С какой радости?

Понял, что руки любимой развяжу. И ножки развяжу. Большая вероятность, что получу потом. Поэтому веду себя варварски. Девушку отвоевал. Поцелуй заберу! А то вдруг потом еще долго шанса не будет.

Набрасываюсь на губы Алинки, м-м… какие сладкие. Она гневно сопит, возмущается, но вот уже всхлипывает и отвечать на мой поцелуй. Мою крышу сносит до космоса. Вся эта наша разлука, прошлые ошибки и заговор пловцов, все вместе накрывает и не дает даже задуматься, что будущее будет,… но раздельно для нас.

О нет, я возражаю. Один поцелуй после разлуки о многом говорит. Чувства горят еще сильней. У меня так вообще дело близится к взрыву в штанах.

Срочно отстраняюсь. Напоминаю себе, где мы и почему. Ссадины и ушибы тоже неплохое напоминание. Вот верну Алинку и все, зацелую до невозможности, но пусть это будет подальше отсюда.

Руки пленницы я развязал. Меня же этими руками толкают.

Ногами не толкают, но сильно упираются.

Не хочет Звездочка, чтобы я нес ее.

— Блондинку носи! Медвежара ты непостоянный!

— Хотя бы скажи, какую блондинку?

— Ту,