– В яблочко!!!

Причина столь быстрого моего отступления заключалась в дурном запахе из драконьей пасти. Считается, что чистый метан не имеет ни цвета, ни запаха. Метан же, производимый в желудочном тракте дракона, не был чист, он оказался так перегружен кетонами и альдегидами домашнего изготовления, что по запаху мог сравниться только с выгребной ямой, не обработанной известью.

Считаю, что лекарство, которое дала мне Стар для прочистки носа, спасло мне жизнь. Если бы нос был заложен, я бы не учуял даже запаха собственной верхней губы. Все это я продумал уже позже – во время схватки времени было маловато. Как только Руфо попал в яблочко, дракон с видом полнейшего недоумения опять раскрыл пасть, на сей раз без выбрасывания огня, и попытался ухватиться за свой зад передними лапами. Этого сделать ему не удалось – передние лапы были слишком коротки, – но старался он изо всех сил. Я вложил меч в ножны, как только увидел длину газового выхлопа, и взялся за лук. Времени вынуть стрелу и выпустить ее у меня хватило – стрела вонзилась в левую миндалину.

Лекарство подействовало моментально. С криком ярости, сотрясшим землю, дракон ринулся на меня, рыгнув огнем. И Руфо снова закричал:

– Опять туда же!

Я был слишком занят, чтобы посылать Руфо свои поздравления: эти тварюги уж очень быстро передвигаются для своих размеров. Я тоже бегал резво, а степеней свободы и стимулов у меня было больше. Таким махинам трудно резко менять направление, но мой дракон весьма быстро вертел головой с пылающим факелом. Штаны он мне, во всяком случае, прожег, что побудило меня бегать еще быстрее и попытаться зайти ему в тыл.

Стар, тщательно прицелившись, послала стрелу в другую миндалину, прямо туда, откуда выходило пламя, а я в это время прилагал все усилия, чтобы от него увернуться. Несчастное животное теперь тщетно пыталось действовать одновременно в двух направлениях, чтобы достать и меня, и Стар, но в результате запуталось в собственных ногах и рухнуло, вызвав небольшое землетрясение.

Руфо послал еще одну стрелу в незащищенный драконий зад, а Стар – другую, прошившую ему язык и застрявшую там опереньем, что хотя и нельзя было назвать серьезным ранением, но причиняло ему сильную боль.

Дракон свернулся в шар, потом вскочил на ноги, бросился вперед и снова попытался сжечь меня. Было ясно, что я ему не очень нравлюсь.

Но пламени уже не было.

Именно на это я и рассчитывал. Настоящий дракон – тот, что с зáмками и пленными принцессами, – имеет столько пламени, сколько ему потребуется, он вроде шестизарядного кольта в ковбойских телесериалах. А эти драконы, ферментирующие в себе метан, не могут (надеялся я) держать его под большим давлением или запасать в баллонах. И на восстановление, после того как весь газ израсходован, должно требоваться немалое время.

Между тем Руфо и Стар непрерывно поддразнивали дракона, используя для этого уже известную тактику. Дракон сделал еще одну попытку сжечь меня, когда я перебегал перед его мордой, причем я старался держаться так, чтобы малыш по-прежнему оставался между нами. Результат был такой же, как у дышащего на ладан «Ронсона», – огонь вспыхнул, пламя ударило на каких-то жалких шесть футов и погасло. Дракон так старался достать меня этим последним усилием, что опять запутался в ногах и упал.

Я понял, что на секунду или две он будет оглушен, как человек, хлопнувшийся на пол с приличной силой, подбежал к нему и ткнул его мечом прямо в правый глаз.

Его сотрясли конвульсии, и он затих.

(Удачный удар! Говорят, у динозавров, при их огромных размерах, мозг был размером с каштан. Допустим, у моего дракона мозг был с дыню, и все равно большая удача – ткнув наобум в глазницу, тут же угодить в мозг. Все остальное, что мы делали до сих пор, – комариные укусы. А умер он от этого удара мечом. Архангел Михаил и святой Георгий направили мой клинок.)

Руфо завопил:

– Босс! Линяем!

Драконы со всей округи двигались на нас строем. Это было совсем как учение на базе, где тебе велят вырыть личный окопчик, а затем пропускают над тобой танк.

– Сюда!!! – орал я. – Руфо! Сюда, а не туда!!! Стар!

Руфо резко затормозил, мы побежали в одном направлении, и я увидал отверстие пещеры, черное, как грех, приветливое, как материнское объятие. Стар мчалась за нами. Я впихнул ее внутрь, Руфо ввалился следом, а я повернулся, чтобы во славу моей любимой встретить какое угодно число драконов.

Но она уже кричала:

– Милорд! Оскар! Внутрь, ты, идиот! Я должна установить Защиту!

Я быстренько отступил, а Стар сделала свое дело, причем мне даже в голову не пришло отругать ее за то, что она назвала своего муженька идиотом.

Дракон-малютка плелся за нами до пещеры, не из желания отомстить (хотя я и не доверяю никому с такими зубами), а скорее, наверное, по той же причине, по какой утенок идет за кем угодно. Он попытался войти за нами в пещеру, но, коснувшись невидимой преграды, тут же отскочил, словно котенок, которого ударило статическим зарядом. После этого дракончик еще долго болтался возле входа, издавая жалобные звуки.

Мне хотелось знать, спасает ли Защита, установленная Стар, от огня драконов. Это я выяснил после того, как появившийся вслед за нами старый дракон сунул свою башку в отверстие, отпрянул назад, как и малыш, оглядел нас и включил свой огнемет.

Нет, Защита не задерживала пламени.

Мы были в глубине пещеры достаточно далеко, так что не превратились в угольки, но дым, жар и вонь, пожалуй, могли бы нас доконать, если бы все это продолжалось долго.

Стрела просвистела возле моего уха, и дракон сразу же потерял к нам интерес. Его сменил другой, пока еще сохранивший прежние убеждения. Руфо, а может быть, Стар переубедила его еще до того, как он включил свою паяльную лампу. Воздух очистился – откуда-то из глубины пещеры шел встречный воздушный поток.

Между тем Стар зажгла свет, и драконы тут же устроили митинг протеста. Я бросил взгляд в глубину пещеры, где виднелся узкий проход, шедший под уклон в сторону. Затем я перестал интересоваться пещерой и даже тем, что делали Руфо и Стар: явилась новая комиссия.

Ее председателю я попал в нежное нёбо еще до того, как он рыгнул. Его место занял вице-председатель, которому удалось подать короткую реплику – футов на пятнадцать, – прежде чем он получил повод изменить направление мыслей. Комиссия попятилась и начала склочничать между собой.

Дракончик все это время продолжал слоняться возле пещеры. Когда взрослые удалились, он подобрался ко входу, но задержался чуть дальше того места, где получил ожог.

– Ку-верп? – жалобно спросил он. – Ку-верп? Киит? – Он явно просился к нам.

Стар тронула меня за руку:

– С вашего разрешения, милорд муж, мы готовы!

– Киит!

– Сию минутку, – ответил я и закричал: – Брысь отсюда, малыш! Иди к своей мамочке!