Земноводные охранники Гуа, даже те, что напоминали кашалотов, казались на фоне гостей ничтожными козявками. Их босс тоже стал смотреться уже не так внушительно.

Все было не зря. Хозяин Ззуусса недаром долгие годы провел в беспробудной спячке и использовал подручных с самой минимальной мозговой активностью, – опасался привлечь внимание своих тюремщиков до момента решительного удара. Нашими трудами вопль проснувшегося разнесся по Мирам и его услышали те, кто издалека приглядывал за миром-тюрьмой. Сейчас Тсатхоггуа, как выразилась однажды Рада Хомякова, начнет получать по щам.

Едва вспомнив о мадмуазель Хомяковой, я увидел среди волн несущуюся в острову акулу-полиморфа с двумя седоками, устроившимися на ее спине: ни дать ни взять тритоны (те, что из античной мифологии), только в раковины не трубили для полноты картины. Рада не оставила в беде братишку, пусть от того уцелела лишь телесная оболочка. Заодно спасла и капитана-двоеженца.

Однако пора спасаться и остальным. А то как бы нас не прикончили побочные эффекты намечавшейся экзекуции.

Поднявшись на ноги, я крикнул «котлинцам», чтобы не теряли времени, грузились на пришвартованные к острову суда, бросив на берегу пушки, сейчас не до них.

Бесполезно… Они меня не услышали – ветер крепчал, уносил слова в сторону. К тому же на середине моей тирады с той стороны, где сошлись три Силы, ударили громовые раскаты, окончательно все заглушив. Молний я не увидел.

* * *

Похоже, наш островок угодил в «око тайфуна» – воздух был неподвижен, зажги спичку и язычок пламени будет гореть ровно, не дернется. Зато море вокруг бушевало и свирепствовало, на остров накатывались громадные волны, настоящие водяные горы.

Флотилии не осталось. «Рейнжер» со всеми запасами пошел ко дну, последнюю шлюпку волны швырнули на скалы, сильно повредив, и продолжали швырять, пока не превратили в груду обломков. Куда подевались легкие катамараны, я не знал. Наверное, их унес ветер еще до того, как мы попали в «око тайфуна».

Спасаясь от потоков воды, захлестывающих остров, все уцелевшие сгрудились на самой вершине, но волны становились все выше, и даже здесь подкатывались к ногам. Схватку Сил отделяла от нас непроницаемая черная стена, но судя по звукам, там еще ничего не закончилось… А у нас дело шло к финалу. Вот-вот накатит девятый вал и смоет всех в море.

В ожидании неизбежного я собрал вокруг себя нашу группу, начал было объяснять план: угодив в воду, трансформнруемся и пытаемся вытащить всех, кого сумеем, – и осекся, увидев изумленные лица Хуммеля и Властимира. А потом из-за спины у меня прозвучал голос, – знакомый, противный, совершенно здесь неуместный.

– Не тупи, Дарк! Зачем барахтаться в мутном болоте, улетите отсюда по воздуху, как белые люди.

На обломке скалы сидел Малыш Хомяков, он же Колобок. Тщедушное тельце обтягивала сшитая идеально по размеру камуфляжная форма, на голове красовался берет ВДВ.

Я удостоил Колобка лишь беглого взгляда, гораздо больше заинтересовавшись летательным аппаратом, – он из ниоткуда появился в воздухе совсем рядом.

Серебристо-серый сигарообразный корпус я видел впервые в жизни, и все же он был смутно знаком. На дирижабле схожего вида – крохотный баллон и непропорционально большая гондола – мы когда-то парили под небом Багрового мира. Аляповатый прототип, на скорую руку слепленный Хуммелем, видоизменился почти до неузнаваемости… Но принцип остался тем же: полет при помощи подъемной силы кваркового газа. Было видно, что дирижабль заканчивали в огромной спешке: многие детали не покрашены, кое-где видны пустующие крепления не то для приборов, не то для вооружения. Колобок, надо полагать, не стал дожидаться посадки и телепортировался к нам с дирижабля.

Дверца пилотской кабины распахнулась, какой-то человек приветственно меня окликнул, помахал. Я узнал Тонкого, пилота личного джампера ЛБ, – и понял, что в соседнем пилотском кресле наверняка сидит Толстый.

Спущенный трап еще не успел коснуться скалы, а Колобок уже развил бурную деятельность, пытаясь руководить погрузкой, но никто его особо не слушал.

Затем по алюминиевым ступеням спустился человек в тропическом костюме светло-кремового, почти белого цвета, с пробковым шлемом на голове. Литл Босс собственной персоной. Оглядел нашу компанию, – ободранную, измазанную кровью и пороховой гарью, – остановил взгляд на Воронихине и произнес, беззастенчиво меня плагиатируя:

– Капитан Воронихин, полагаю? Командуйте своим подниматься на борт, время дорого. Дети и женщины первыми.

Бездонно-синее тропическое небо отражалось в водах лагуны, остроконечные листья пальм трепетали под легким ветерком, вдалеке стояло бунгало… Привычный пейзаж за панорамным окном кабинета ЛБ.

Босс говорил мне оправдывающимся тоном (что было гораздо менее привычно):

– Проход на Ззуусс из нашего мира оказался крайне неудобным: висел в воздухе рядом со скалами старого карьера, ни на самолете, ни на вертолете не подобраться. Пришлось активизировать работы по завершению джамп-дирижабля. Запоздали, но все же успели вовремя.

– Видел я точно такой же проход… И прошел его с первой попытки. Что характерно, без дирижабля.

– Как?

Объяснил, как… Здоровая наглость, плюс точный расчет, плюс немного удачи. Говорил я рассеянно, а самому не давала покоя одна мысль, пришедшая в голову во время встречи дирижабля, пришвартовавшегося на вертолетной площадке Института.

Встречать нас пришли и сотрудники ОСВОДа в полном составе, и многие другие коллеги по Институту. Я краем глаза видел, как Властимир общается со своим альтер эго, с Мирославом, и мимолетно подумал, что различить их будет не сложно, если, конечно, Мирослав не вздумает сбрить свою хипстерскую бородку. А вот с двумя одинаковыми Хуммелями будут проблемы… Проявятся они чуть позже, когда у Хуммеля-2 пройдет фингал под глазом (возникло это украшение моими стараниями, когда я обнаружил у Хуммеля-2 новый шприц с какой-то наркотической гадостью).

Пингвин Крейзи стоял рядом с Мелким, разглядывал его так и этак, а Мелкий пялился куда-то вдаль отсутствующим взглядом аутиста. Здесь явно назревала коллизия, но я не брал ее в голову, я высматривал в толпе встречающих Нейю. Высматривал и не видел.

* * *

ЛБ рассказывал интересные вещи. Оказывается, двигаясь по нашим следам на Ззууссе, дирижабль тоже натолкнулся на полуразрушенный галеон «Жираф». В качестве трофея оттуда забрали единственное, что стоило забрать, – останки капитана, Алексея Соколова, также известного под оперативным псевдонимом Ротмистр.

Вот только Ротмистр оказался вовсе не Ротмистром. Окончательные результаты генетического исследования пока не готовы, но уже сейчас с вероятностью девяносто пять процентов ясно: не он.

Новость стоила того, чтобы о ней поразмыслить: где-то затаился враг, недопустимо много знающий об Институте и об ОСВОДе, к тому же ставший врагом по непонятным причинам и неизвестно в чьих интересах…