— А вампирье — с кровью? — усмехнулась я.

— Конечно! На все вкусы есть! А знаете, госпожа Лилия, какой особый секрет этой торговли? — с заговорщической ухмылкой спросил Игги.

Я заинтересовалась.

— Вы же сами говорили: кто много мороженого ест, у того зубы портятся. А мы секрет этот храним. Если кто мороженое ест и на зубы жалуется, Коттар сразу ваш адрес дает.

У меня чуть не приключилась истерика от смеха. Да-а-а, в самом деле, отличная диагностика: если в зубе незаметная дырочка или с эмалью непорядок — мороженое это выявит на раз-два-три.

— Так держать, Игги, — напутствовала я юного будущего миллионера после того, как рассказала эти зубные нюансы и заверила, что с порчей зубов не всё так быстро и страшно. — Далеко пойдешь!

***

Сама я регулярно ходила в дом Матео — не в гости, а на работу. Юноша продолжал жить на втором этаже, а все помещения первого стали большой стоматологической клиникой. Цирюльный цех вряд ли был на меня обижен: мы и пломбировали, и протезировали, в отличие от обычных зубодеров. Тут тоже постепенно шло совмещение бытовой магии с новейшими знаниями из моего мира. А с цирюльниками договорились, что с простыми случаями они разбираются сами, сложные за процент направляют к нам.

Еще до рождения Лазика я уже ощутила себя главврачом. К нам приходили юные дети цирюльников с просьбой о трудоустройстве. Каждый стажировался три месяца, после чего или уходил с честной зарплатой в кармане, или оставался. Так появились еще три врача-стажера и две медсестры. Кстати, одна из сестричек положила глаз на Матео, а он ответил взаимностью, только не позволял отлынивать от работы.

Однажды, когда Лазику уже было месяцев восемь, в клинике появился необычный посетитель. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять — с его зубами нет проблем, зато сердце слегка болит. И я знала, кто причина этой боли. Ну… как говорится, прости, мужик, так получилось. Ты сам виноват.

Господин Вэйн немного осунулся, его лицо заострилось, взгляд стал еще жестче и холодней. Такие мужчины притягивают. Если бы не та история с отцом Лима… А хотя нет. Я свой выбор сделала раньше.

— Госпожа Лилия, я прошу принять этот скромный подарок, — сказал он и протянул мне ожерелье из прозрачных кристаллов. Каждый из них сверкал своим цветом.

— Благодарю, господин Вэйн, — ответила я, — но вы понимаете, что подарили мне лишь украшение для дома? Я не появлюсь в вашем подарке на празднике, вместе с мужем.

— Я буду доволен, если вы просто примерите его при мне, — улыбнулся галантный вампир.

То, что проклятий и заговоров на украшении нет, я поняла сразу и исполнила просьбу. Да, вкус у него был, не отнимешь.

— Господин Вэйн, — сказала я с улыбкой, — у меня тоже есть к вам маленькая просьба. Не сомневаюсь, ваше уважение ко мне поможет ее исполнить.

Почти бесстрастное лицо гостя озарилось надеждой. Неужели он не разглядел веселых чертиков в моих глазах?

— Я исполню любую вашу просьбу, уважаемая госпожа Лилия, — поспешно сказал он.

— Отлично. Тогда сядьте, пожалуйста, в это кресло. Наша стажерка Трига еще ни разу не видела челюсть вампира. Живого вампира, а не учебный макет, — уточнила я. — Садитесь, и вы даже не представляете, как я буду вам благодарна.

И взглянула на гостя с выжидательной улыбкой.

На одну секунду лицо Вэйна Рин Корвана отразило несколько эмоций, от разочарования и возмущения до покорности судьбе. Покорность победила, и вампир уселся в кресло.

«А он научился чистить зубы, по моему совету», — удовлетворенно хмыкнула я про себя.

И заодно вдруг подумала, что в нашей замечательной иномирной стоматологической клинике никто не требует от меня санитарной книжки, с которой и началась эта история. С остальным, как выяснилось, я вполне в состоянии справиться!

Кстати, а с других работников свидетельство о полном здравии я буду требовать!

Пы. Сы.

А протез Флессу я всё же сделала, да такой, что помощник начальника стражи вошел в легенды города под именем «Серебряный Клык»!

Он вздрогнул и проснулся. Опять… опять этот сон. Сколько лет он уже снится? Не сосчитать.

Эта женщина. Та, из-за которой он когда-то ушел из дома и стал… тем, кем стал. Красивая? Он так и не разглядел, потому что во сне был туман. Но…

Ее губы. Ее руки. Смех. Они были такими настоящими.

Еще бы!

Лимеас, стараясь не разбудить спящую рядом жену, включил ночник. Едва тлеющего магического светлячка его эльфийским глазам было достаточно, чтобы разглядеть малейшую подробность.

Лилия неслышно дышала, уткнувшись носом в подушку, и светлые спутанные прядки, упавшие на лицо, чуть заметно колыхались от ее дыхания.

Всесильный начальник городской стражи, змей-отступник, успешно провернувший захват власти, жесткий командир и коварный интриган, не смог сдержать переполнявшей его нежности и осторожно прикоснулся губами к теплому женскому плечу.

— М-м-м-м… — сквозь сон промычала жена, переворачиваясь на другой бок. — Правый премоляр еще можно спасти, что за манера сразу удалять?

Лимеас тихонько рассмеялся, укрыл жену получше и опустился на подушки.

Когда-то чужая и далекая, а теперь — самая родная и близкая. По-прежнему женщина-загадка. Видение. Наваждение. Та, которая будет всегда.

Конец!