— Кстати, интересно, — разглядывая многочисленные дела, привет из далекого прошлого, я повернулся к девушке. — Ладно начальник тюрьмы, он, наверное, был сильным парнем, поэтому и погиб на площади перед башней, но что произошло с заключёнными и охраной?

— Насколько я поняла, в этом месте есть особые протоколы. Если начальство не возвращается в течение определенного времени, производится полная зачистка, — Хранительница вздохнула.

Сосредоточившись, я мысленно коснулся управляющей формации и, покопавшись в ее функциях, убедился, что она права.

— Весело, ничего не скажешь, — почесав голову, я невольно подумал о том, сколько ещё подобных мест было по всему городу. Недолго думая, щёлкнул пальцами, и стопка листов тут же вспыхнула и исчезла без следа.

— Ладно, посмотрим, что там, — усевшись в массивное кресло под стать столу, я взял в руки артефакт хранения, простой на вид золотой браслет, и просканировал его содержимое. Внутри обнаружились доспехи девушки, ее парные мечи и ворох драгоценностей: серьги, ожерелье, кольца и браслеты. Каждый из этих предметов даже по самым скромным прикидкам казался весьма могущественным артефактом.

— Это её личное хранилище, — объяснила Соня, когда я отложил первое золотое украшение и потянулся ко второму браслету в виде красивой и детализированной змейки из небесно-голубого металла с изумрудными глазами.

— Хм, — моё сознание столкнулось с прочной ментальной стеной. Артефакт оказался надёжно защищён. Однако, я был ни капли не удивлен.

Как правило, проникнуть в такого рода хранилища можно было только после смерти его владельца. Но даже это не всегда было достаточным. Некоторые артефакты сознательно превращали в мощное оружие возмездия, призванное отомстить мерзкому вору после гибели хозяина. У таких хранилищ цель была одна: максимально навредить тому, кто попытается заглянуть внутрь.

Если же попытаться обойти это зачарование с помощью грубой силы, то в лучшем случае это приведёт лишь к поломке артефакта. В худшем, к мощнейшему взрыву со всеми вытекающими. И хотя я не сталкивался с защитой на уровне отречения, логика подсказывала, что справиться с таким замком по-быстрому у меня не выйдет.

— Хорошая штука, — нахмурившись, я отложил браслет в сторону и решил не заниматься хранилищем в данный момент. — Ладно, пойдём посмотрим, как она.

Мы спустились в самую глубокую часть крепости и подошли к самой защищённой одиночной камере. В этой части тюрьмы почти не было магического фона, и маны в воздухе едва хватало для поддержания жизни. Такой низкий уровень был выбран строителями намеренно, чтобы заключённые даже не думали о побеге.

— Кажется, она очнулась, — просканировав содержимое крохотной комнаты, я невольно удивился. Учитывая, как пострадала моя противница, было неожиданно, что она смогла прийти в сознание одновременно, а то и раньше меня.

— Моя помощь потребуется? — Хранительница слегка нахмурилась.

— Пока нет, — помотав головой, я добавил: — Подожди меня поблизости, идёт?

— Хорошо, — она кивнула. — Зови, если что.

Коснувшись двери, я снял охранные чары и, дождавшись, когда щёлкнет замок, вошёл внутрь.

Моя пленница оказалась в глубине камеры. Она сидела в углу, словно погружённая в полудрёму, обхватив руками колени. Услышав, как открывается дверь, девушка медленно подняла голову и взглянула на меня исподлобья.

Я невольно огляделся вокруг. Когда я спешно переносил её сюда несколько дней назад, я не особо обращал внимание на обстановку, но сейчас заметил, что это всего лишь крошечная каменная коробка без окон и какой-либо мебели.

Чтож, в этом и заключался очевидный минус силы: чем могущественнее ты становился, тем меньше базовых человеческих потребностей тебе было необходимо. Поэтому и камера для магов Отречения оказалась настолько аскетичной — ведь пленник даже в таких ужасных условиях мог выжить. Так зачем жертвовать безопасностью ради комфорта врагов?

Неизвестная была одета в простую льняную рубаху и штаны. Судя по всему, её переодела Сона, пока девушка была без сознания. Мои ограничения, которые я на неё наложил, были всё там же и ни капли не ослабели за прошедшее время.

— Ничего не хочешь сказать? — увидев, что моя пленница молчит, я решил первым начать разговор. Но ответом мне была равнодушная тишина.

— Поверь, тебе лучше сказать хоть что-то. Я не собираюсь изображать из себя дешёвого злодея, но, если ты будешь молчать, мне придётся лезть в твою память. Учитывая, насколько ты сильная, процесс явно будет неприятным и без травм не обойдётся. А если всё пойдёт совсем уж неудачно, то после моего вмешательства ты останешься безвольным овощем. Так что? Поделишься чем-нибудь?

Но девушка всё так же молчала, равнодушно взирая на меня снизу вверх. Я вздохнул. Через силу корёжить её сознание мне не хотелось. Да и не факт, что у меня это вышло бы. Слишком сложная задача.

Если даже её браслет был так хорошо защищён, то что можно сказать о разуме этой магини? Ведь опытные менталисты обычно в первую очередь защищают себя, а уже потом свои артефакты.

— Возможно, мы с самого начала неправильно друг друга поняли, — сказал я, видя, что мои слова не приносят результата. — Ты, наверное, думаешь, что мне очень важно узнать, что у тебя на уме, но это не так.

Я сложил руки за спиной и подошёл ближе к девушке.

— Если ты рассчитываешь отсидеться здесь, а потом найти возможность сбежать, то спешу тебя огорчить: у тебя ничего не выйдет. И дело не в моём высокомерии, не в защите этой крепости-тюрьмы и не в ограничениях, которые я на тебя наложил. Просто скажи мне, где ты сейчас, по-твоему? Ты думаешь, ты всё ещё в Оскане?

Хотя девушка казалась равнодушной, я заметил промелькнувшую в глубине её глаз задумчивость.

— И сразу, упреждая любые твои дальнейшие мысли, добавлю: мы и не в Сцилийском Доминионе.

— Думаешь, что можешь меня удивить, Карнская собака? — девушка внезапно заговорила, и, хотя её голос был невероятно слабым, в нём отчётливо сквозило неприкрытое презрение.

— Ну наконец-то хоть какой-то прогресс! — сказал я, хлопнув в ладоши. — Но знаешь, честно говоря, твои слова меня раздражают.

Стоило только неизвестной пренебрежительно скривиться, как я продолжил:

— Нет, ты меня неправильно поняла. Ты что, думаешь, я обиделся на твоё оскорбление? Меня раздражает тот факт, что ты с какой-то нелепой, совершенно непонятной мне причины решила, что я из Доминиона.

В этот момент девушка не выдержала и раскатисто рассмеялась.

— И что я такого сказал смешного? —