В 1795 году Головатый донес Суворову, что на казачий пикет под командой войскового полковника Чернышева, стоявший у Темрюкского гирла, ночью 9 апреля напали 20 человек, переехавшие с противоположной стороны Кубани на лодках. Чернышев, быстро соединивши два пикета в одну команду, вступил в перестрелку с нападавшими. Из черноморцев ранен был старшина Чернолес и слегка три казака. На другой день утром найдены были в камышах 4 умерших от ран человека, «которые по одеянию и другим признакам» оказались некрасовцами.

Иногда черноморцы, принимая некрасовцев по одежде за своих, сами попадали к ним в плен. В 1795 году казак куреня Медведовского Роман Руденченко, принявши в туманную погоду на берегу Бугазского лимана двух некрасовцев за своих казаков, был ограблен ими и уведен в горы. Здесь, в разных местах, Руденченко видел до 60 человек «разного звания русских людей», плененных черкесами и некрасовцами. Сам Руденченко был продан в Анапе турецкому чиновнику, откуда и бежал в Черноморию.

Этими единичными случаями столкновений и исчерпываются отношения черноморцев к своим русским соседям. В конце XVIII и начале XIX столетий некрасовцы частью перешли к своим единоверцам на Дунай и выселились в Анатолию, а частью, в единичных случаях, как бы растворились в черкесской массе, слившись с ней. Следовательно, русские соседи черноморцев – некрасовцы не имели сколько-нибудь заметного влияния на военный быт и служебное положение черноморских казаков и тем более на целое войско.

В январе 1797 года возле селения Васюринского черкесы украли пару волов. В том же году черкесы напали на табун лошадей Староредутского кордона и хотели угнать его, но казаки отразили нападение, убили 4‑х черкесов и потеряли убитыми одного казака и 6 человек ранеными. На Ольгинском кордоне черкесы сражались с казаками под командой есаула Слепухи, потерявши двоих. Таких случаев, в течение первых восьми лет пребывания черноморцев на Кубани, набралось немало.

В 1795 году черкесы пленили 31 казака на рыбных заводах, двух в других местах, ранили тяжело жену старшины Крутофала, умершую потом, и убили казака, бывшего в разъезде. В 1796 году в 12 случаях было убито черкесами 6 человек, в том числе один старшина, умер от ран один казак и взято в плен 9 казаков, одна женщина и 5 татар работников. В 1797 году было 8 случаев убийств и пленения, причем 3 казака были убиты черкесами, 11 человек взято в плен. Наконец, в 1798 году, с января по октябрь, черкесами было пленено 5 человек, один казак убит и один умер от ран. Таким образом, в течение только первых 7 лет пребывания черноморцев на Кубани черкесами было убито 14 человек, смертельно ранено 5 человек и пленено 59 человек.

Но это были все случаи резких, обостренных отношений между черкесами и черноморцами. Чаще черкесы просто воровали скот и имущество у казаков. Черкесы, в особенности бедняки, были ворами по природе, и ловкое воровство считалось своего рода удалью. Только за 5 лет – с 1792 по 1796 год – русское правительство предъявило Порте требование уплатить за похищенное у черноморцев имущество 20 312 пиастров, что на наши деньги, по курсу около 62 коп. за пиастр, равнялось 12 594 руб. Сумма по тому времени значительная, но, разумеется, она лишь в слабой степени выражала те убытки и лишения, которые причиняли в действительности черкесы черноморцам.

На этой почве возникали неоднократно как дипломатические сношения русского правительства с Турцией, так и постоянные переговоры с представителем Турции – анапским пашой. Со стороны войска назначались даже особые лица, жившие в Анапе, для сношений с пашой и розысков украденного горцами имущества. Эти обязанности нес большей частью подпоручик Лозинский, а после, в качестве уполномоченного от войска, находился в Анапе есаул Гаджанов.

Таковы были на первых порах взаимные отношения черноморцев с соседями их черкесами на почве столкновений и зарождавшейся вражды. В течение первых 8 лет не было ни войн, ни тех кровавых драм, которыми впоследствии были испещрены страницы военной истории Черноморского казачества. В этот период черноморцы только приспособлялись еще к соседям и намечавшимся военным условиям. Расселение куреней, в зависимости от военных условий, организация пограничной службы, система защиты края и способ преследования неприятеля только слагались еще. Тут также все было примитивно и зачаточно, как и во всей остальной жизни переселившихся на Кубань казаков.

Как известно из прошения черноморцев Екатерине II, было собрано бывших запорожцев 12 622. Это был боевой состав войска, куда входили конница, пехота и гребная флотилия. Таким образом, черноморцы шли на Кубань с сформированными уже частями войск, которыми только следовало воспользоваться для охраны границ от черкесов и в случаях военных столкновений с ними. Составные части войска были, однако, раздроблены при переселении и пришли на Кубань в разное время и с разных сторон.

Служившие в гребной флотилии казаки явились первыми на Кубань и заняли Таманский полуостров. Тогда же началась и военная служба этой части войск. Командовавший флотилией полковник Савва Белый отрядил в ноябре 1792 года 12 лодок под командой полковника Чернышева «для стражи со стороны черкес и сбережения рыбных ловлей» на Кизилташский и Сокуров лиманы. Это была первая пограничная сторожевая служба черноморской флотилии.

Около того же времени другой полковник, Кордовский, занявший с жившими казаками Темрюк, расставил по Кубани казачьи пикеты также в видах охраны границ от горцев. Хотя горцы не обнаруживали в это время никаких враждебных намерений, но Кордовский, как Савва Белый и Чернышев, несли военную службу по раз заведенному порядку.

Когда же в крае появился сам кошевой атаман Чепига, то после беглого осмотра Кубанской линии он отправился к командующему кавказскими войсками Гудовичу за получением общих указаний по организации военно-охранной службы Черноморского войска. Результатом этого свидания было назначение определенных пунктов для устройства кордонов и Кордонной линии. На протяжении 212 верст от так называемого Воронежского реданта, обращенного в Воронежский кордон и находившегося ниже впадения Лабы в Кубань, было устроено по направлению к устьям Кубани 20 кордонов. Большинство кордонов было расположено в расстоянии 7, 8 и 9 верст один от другого, один – в двух верстах, четыре – в 10, 12, 18 и 19 верстах и 3 – в 20, 21 и 22 верстах. Таким образом, получалась почти правильная сеть заграждения казачьих границ от горцев. Два первых, самых верхних кордона были устроены на границе с землями темиргоевцев, следующие три – против земель чичинеевцев, два затем смежно с землями бжелухов, далее следовали у кордонов по границе с владениями шапсугов и, наконец, остальные 7 кордонов расположены были вблизи земель натухайцев.

Первоначально по этим кордонам было расчислено и все население в количестве 2936 хозяйств, 7860 душ мужского пола и 6514 душ женского пола. Но впоследствии, по мере того как пришлое население занимало край, пришлось совершенно изменить это распределение, разместивши население не по кордонам, а по куреням, селениям и хуторам, разбросанным по всему краю. В кордонах же остались раз и навсегда одни служилые казаки, несшие военно-сторожевую службу. Вначале кошевой атаман на каждый кордон назначил по 100 казаков с известным количеством старшины. Позже состав команд по кордонам менялся.