Дрисколл разлил содержимое бутылки поровну и предложил парню сигару. Оба закурили, сидя в темноте и слушая все еще громыхавшую музыку.

– Полагаю, вы сейчас не работаете? – спросил Холл.

– Не совсем. Я почти вышел на пенсию, – сказал Дрисколл, потом указал на дом и прилегающую территорию. – Но не думайте, что все это в безопасности. Я на мели. Неудачно инвестировал деньги и лишился всех сбережений.

– Сочувствую, – сказал Холл. – Иногда я берусь и за грязную работу, если понимаете, о чем я. Если нужно разобраться с негодяями, которые вас обманули, мы с приятелем Кенни Шортом работаем по договоренности. Конечно, мы не за все беремся, но можем прижать к стенке так, что мало не покажется.

Дрисколл молчал.

– Надеюсь, вы не обиделись на мое предложение. Это просто мысль.

В голову Дрисколла закралась идея.

– Может, у меня и найдется для вас работенка, – осторожно сказал он. – Вашему другу Кенни можно доверять?

– На все сто! – ответил Холл.

– Оставьте мне контактный телефон. Возможно, я с вами свяжусь. Мне нужно обсудить все с одним человеком, договорились?

Вернувшись после похорон в Англию, де Джерси занялся поисками Памелы Кенуорти-Райт. Он довольно быстро выяснил, что она больше не состояла в «Эквити», английском профсоюзе актеров, а затем проверил телефонный справочник и обнаружил трех людей с той же фамилией и инициалами. По первому номеру ему ответил мужчина, похожий по голосу на военного из аристократических кругов:

– Питер Кенуорти-Райт слушает.

Де Джерси повесил трубку и набрал следующий номер. Через два гудка ему ответили.

– Алло?

– Мисс Памела Кенуорти-Райт?

– Боже ж ты мой, да! С кем я говорю?

– Я провожу государственную перепись тех, кто проживает в вашем районе и получает пособие по безработице.

– Вот тебе раз! Это не иначе как посягательство на личную жизнь.

– У вас есть компьютер?

– Конечно есть. Кстати, я голосую за консерваторов, курю, а еще разведена. Теперь катитесь к черту!

– Вы были актрисой?

– Я и сейчас актриса!

– Огромное вам спасибо.

Де Джерси повесил трубку, не дав ей ничего ответить. Он не сомневался, что нашел нужного человека, но на всякий случай позвонил по третьему номеру: ему ответила пожилая дама, сообщившая, что мисс Петал Кенуорти-Райт как раз сейчас выгуливает собаку.

Де Джерси считал свою килбернскую квартиру совершенно захудалой, но по сравнению с местом, где обитала Памела, та могла показаться дворцом. Жила она в коммуналке в бывшем форте Плимута. Чтобы добраться до квартиры, следовало прежде перейти разводной мост, а после миновать главный двор с множеством заколоченных досками лачуг. За пределами здания бродили собаки и кошки, околачиваясь возле зловонных мусорных пакетов. В промозглых коридорах валялись битые раковины, унитазы, сломанные холодильники. На лестнице и в коридоре второго этажа, ведущего к квартире номер двадцать, стоял отвратительный запах мочи. Табличка на двери гласила: «Не беспокоить до одиннадцати утра, благодарю». Де Джерси улыбнулся и постучал в дверь.

– Кто это? – раздался требовательный голос с аристократическими интонациями.

– Филип Симмонс.

Де Джерси услышал, как отодвинули щеколду, после чего дверь слегка приоткрылась.

– Вы соцработник?

– Нет.

– И что вам надо?

– Поговорить с вами. Однажды, давным-давно, мы уже встречались, – с обаятельной улыбкой сказал де Джерси.

– Что ж, я вас не помню, да мне и некогда сейчас.

– Мисс Кенуорти-Райт, мне правда нужно поговорить с вами насчет одного прибыльного дела.

– Покажите ваши документы.

Де Джерси достал фальшивое водительское удостоверение.

– Хорошо, входите. Я поищу очки для чтения.

Памела удалилась вглубь квартиры, а де Джерси зашел внутрь. Там оказалось лучше, чем он ожидал: на полу лежал добротный ковер, стояли удобные кожаные кресла, компьютер и огромный телевизор. От газового камина шло тепло. На стенах висели картины, написанные маслом, с изображениями джентльменов в париках и женщин чопорного вида. Диван-кровать с оранжевым покрывалом занимал значительную часть комнаты, находясь в опасной близости от камина.

Бархатный халат висел на хрупкой фигуре Памелы как на вешалке, на ногах у нее были тапочки с кроличьей опушкой. Порывшись в полотняной сумке, она достала очки и поднесла их к носу. Взглянула мельком на водительское удостоверение и вернула документ де Джерси:

– Так что вы хотите?

– Могу я присесть?

Памела пожала плечами. Ее лицо покрывала паутинка морщин, а вокруг тонких губ расползалась крошечными красными штрихами помада. Но в глазах этой женщины – глубокого синего цвета, ставшего насыщенней в обрамлении подкрашенных старой тушью ресниц, – горел огонь. Волосы она, вероятнее всего, покрасила сама. Среди темно-каштановых прядей кое-где мелькала седина.

– Будете кофе?

– Да, спасибо.

– Отличный колумбийский кофе. Советую пить его черным.

Памела поставила перед де Джерси треснутую, но чистую чашку и села напротив.

– Должно быть, вы пришли сюда с определенной целью, но хоть убей, не пойму, что понадобилось от меня такому очаровательному и крепкому мужчине. Замечательные у вас ботинки.

– Вы разбираетесь в информационных технологиях?

– Да, я закончила в тюрьме компьютерные курсы, – без тени смущения сказала Памела. – Я довольно продвинутый пользователь. Кстати, пишу автобиографию. Было бы чудесно, если вы пришли по этому поводу. Я отправила первую главу всем, кому только смогла, но в ответ ни слова. – Она закурила.

– Я пришел не ради вашей книги, – отозвался де Джерси.

– Жаль, а ведь я именно поэтому вас впустила. Но все о чем-то мечтают, да? Например, о внезапном успехе. Несколько эпизодов в «Мстителях»[15] не привели меня в Голливуд, но тогда я думала иначе. Я снималась вместе с Хонор Блэкман. Прелестная женщина. Она отлично сохранила фигуру и внешний вид, но она и не выходила замуж за подонка. Брак стал моей погибелью.

Памела поднялась и направилась за пепельницей.

– Я встречал вас в компании Виктора Маркэма еще в семидесятых, – сказал де Джерси.

– Правда? Он уже давно умер. После всех моих неприятностей я потеряла связь со своими старыми друзьями. Вы играете в бридж?