Ну положим, она могла снять номер в дешевой гостинице, какие-то деньги у нее есть. Я снова тянусь к телефону, подумав, пишу Борцову сообщение, чтобы проверил, не заселялась ли Васнецова в гостиницы Москвы.

Понимаю, что это намного сложнее, и вряд ли завтра получу такую информацию, но надо же делать хоть что-то. Я и так проебал несколько дней. Но если Женя говорит, что Соня не вернулась в Тюмень, значит, она тут, в Москве. Только где? Где?

Я забываюсь сном прямо в одежде, и даже ночью не встаю, чтобы раздеться. Так и сплю до самого утра. Зато после душа наконец понимаю, что пришел в себя. Голова ясная, и теперь я осознаю весь пиздец еще более ярко. А особенно ярко осознаю свое бессилие. Вся надежда только на Борцова, на то, что он хоть что-то раскопает. Телефон Сони вне зоны с того момента, как мы расстались, но ведь должна она как-то выходить на связь? С теми же родителями? Значит, купит новую сим-карту. Я снова тянусь к телефону, но решаю подождать, до встречи с Ромой не так много времени, а он, наверное, как раз в дороге.

Решаю выпить кофе и обнаруживаю на столе сырники, они немного подгорели, но очевидно, не покупные. На вкус тоже ничего, явно дочь постаралась.

Замираю возле холодильника, с приездом Жени на нем стали появляться магниты. Не спеша оглядываю кухню: ваза на окне, на полках новые чашки, на стене фотоарт. Пока я был занят собой, дочь создавала уют, а я внимания не обращал. Меня вообще не парило, что дома происходит, как дочь освоилась, одиноко ли ей, нужен ли ей я. И в тысячный раз прихожу к мысли о том, какой я мудак. Немного подумав, вырываю лист из блокнота. Написав коротенькую фразу, креплю на холодильник.

«Спасибо за завтрак. Папа».

Вряд ли записка что-то изменит, но и этот шаг для меня имеет значение. Да, Женя накуролесила немало, но пока нужно держать шаткое равновесие. Разгребать будем потом.

С трудом досиживаю до обеда и еду к Борцовым, лавируя между пробок. Последний раз я у него был, когда тот вернулся с малой родины вместе с Сашей. И знатно тогда охуел. Не столько даже оттого, что он по уши втрескался в девчонку на жизнь младше него, сколько оттого, что он привез ее с собой, что собрался жениться. Да они были вместе всего ничего. Я тогда этого не понял… А теперь…

Теперь не представляю, как я без Сони вообще. Так и стоит перед глазами ее образ, улыбка, такая тихая, светлая, глаза, полные поволоки. Маленькая, нежная, чуткая… Что я с ней сделал, блядь!

Мы с Ромкой подъезжаем одновременно. Борцов улыбается, жмет руку, добавляя:

— Хреново выглядишь, Жук.

— Вот спасибо, — усмехаюсь в ответ.

Мы топаем к подъезду, но только в лифте я спрашиваю:

— Накопал что-нибудь?

— Билетов на ее имя не было. Но ты же понимаешь, есть еще автобусы.

Я киваю. Есть автобусы, есть сервисы подвоза на машине, да и просто стоп, в конце концов. Только я все равно надеюсь, что она в Москве.



— А гостиницы?

— Проверяем. Их до хрена, и далеко не везде постояльцев вносят в компьютер.

Я молча киваю, Борцов рассматривает меня серьезно, хотя во взгляде веселые искорки.

— Что, я выгляжу смешно? — хмыкаю все же. Ромка посмеивается.

— Не обращай внимания, Тох, ты мне просто напомнил меня самого сейчас.

Я вопросительно изгибаю бровь, но ответить Борцов не успевает, лифт останавливается и открывает двери. Борцов звонит в квартиру, и тут же вижу Сашу. Не обращая на меня внимания, девушка запрыгивает на Ромку, обнимая и целуя. Он, смеясь, заходит с ней на руках в квартиру.

— Сань, ну у нас гости, — говорит ей. Девушка все же слезает с него, неловко мне улыбаясь.

Но я особенно не замечаю происходящего, потому что нахожусь в странном состоянии. Я чувствую духи Сони, прямо вот здесь, в этой прихожей. И этот запах сводит с ума. Словно она сейчас сама выйдет из комнаты, улыбнется, убирая прядь волос за ухо, пряча глаза. Я так остро это чувствую, что даже оглядываюсь, ища следы ее присутствия здесь. И только в следующее мгновенье понимаю, как глупо себя веду. Ну откуда здесь взять Соне? Просто у Саши, видимо, такие же духи.

— Тох, все в порядке? — спрашивает Борцов, я, опомнившись, киваю и начинаю разуваться.

Мы проходим в просторную гостиную.

— Я сейчас накрою на стол, — улыбается Саша, а вы пока тут посидите.

Уйдя через арку в кухню, начинает греметь там посудой и что-то напевать. Я устало вздыхаю.

— Надо еще посмотреть, не регистрировала ли она новую симку, — вспоминаю свои мысли, Борцов с усмешкой качает головой.

— Тох, я уже понял, что надо сделать все, что можно. И поверь, ребята не сидят без дела. Найдем мы твою Соню, не переживай.

В кухне что-то разбивается, и мы слышим Сашино чертыхание.

Оба идем туда, Саша собирает на полу осколки, закусив губу.

— Да ладно, Сань, забей, — Рома начинает ей помогать, — не расстраивайся, подумаешь, тарелка.

Она смотрит на него, сидя на корточках, потом переводит взгляд на меня и снова на мужа.

— Соня, эта та Соня, которая была на благотворительном вечере? — задает вопрос Борцову, а у меня невольно екает сердце.

— Ты знаешь, где она? — я подлетаю к девушке и падаю на колени прямо на осколки, не обращая на это внимания.

— Нет, — мотает она головой, — то есть… Она жила у нас эти дни.

— Что? — восклицаем мы одновременно с Борцовым, но не успевает девушка продолжить, как Рома говорит:

— Так, давайте сядем нормально, и Саша все расскажет.

Мы идем в гостиную, я чувствую, как нерв внутри нарастает. Как Соня могла оказаться у Борцовых?

— Мы случайно встретились, — говорит Саша, глядя на мужа, — как раз когда я тебя провожала на поезд в аэропорт. Соня была очень расстроена, я бы даже сказала, просто не в себе. Хотела уехать ближайшим рейсом все равно куда. Ну я и поняла, что что-то случилось. Отговорила ее, привезла к нам. Сказала, она может тут пожить несколько дней, пока тебя нет.

— Когда она уехала? — я подаюсь вперед, упираясь локтями в колени.

— За полчаса до вас.

— Куда? Не сказала?

Саша мотает головой, глядя растерянно.

— Ну хоть что-то она говорила? Вы ведь общались?

Не могу поверить, что ниточка надежды вот так ускользнет, только появившись в моих руках.

— Она была не особенно разговорчива, да и я ведь целый день на работе… Говорила, личные проблемы, но в подробности не вдавалась. Я пыталась ей как-то помочь, но не уверена, что удалось.

Девушка замолкает, а я выдыхаю, откидываясь на спину кресла. Соня, моя Соня. Маленькая, потерянная девочка.

— А когда уходила, ничего не говорила? Ну хоть что-то?