— Я был не прав, поторопил события, — сказал он, чтобы сменить тему. — Но, по словам докторов, я выздоровел. В больнице они делали рентгенографию. Я бы не приехал, если бы у меня оставались малейшие сомнения.

Лора вздохнула, выражая покорность судьбе, и подставила ему губы.

— Нет, не надо себя заставлять! — воскликнул он. — Я не хочу заявлять на тебя свои права вот так, «с порога»! Я подожду, пока ты будешь готова, не бойся. У нас с тобой непростая история… И я просил всего лишь один поцелуй, не больше.

Она согласилась, слабо улыбнувшись сквозь слезы.

— Спасибо, что даешь мне время. Сегодня я испытывала похожие чувства к тебе. Я верила, я убеждала себя, что мы сразу станем супружеской парой. Но…

— Но что? — спросил Жослин уже мягче.

— Только не сердись, умоляю! Это из-за Ханса. Я очень к нему привязана. Сегодня он повел себя жестко, даже жестоко, но на самом деле он очень хороший и терпеливый. Горе меняет людей… Мне хотелось бы поговорить с ним, утешить. Мы ведь были помолвлены! Пока у меня будет в сердце эта заноза, я не смогу отдаться тебе душой и телом.

Жослин утратил терпение, несмотря на мольбы Лоры.

— Если твоя единственная забота — утешить жениха, нам лучше развестись! — отрезал он. — Я ухожу. В любом случае я не собирался оставаться на ночь в Валь-Жальбере. В Робервале за мной осталась комната в отеле. Проводи меня, чтобы я смог забрать свои вещи. Будем вести себя как цивилизованные люди.

Она осталась стоять на месте, растерянная, подавленная. Сейчас или никогда ей нужно было броситься к мужу на шею, поклясться, что она все еще его любит, даже если и отказывается разделить с ним постель. Лора считала недопустимой даже мысль о том, чтобы лечь сегодня вечером с ним вместе. Ее тело еще помнило Ханса…

— Что ж, уходи! — воскликнула она. — Эрмин расстроится, когда не увидит тебя за завтраком.

Он только развел руками.

— И где же ты собиралась меня уложить? В комнате Цале? Что до нашей дочери, то она уже не ребенок. И я думаю, она даже более прозорлива, чем ты.

— За дровяным сараем есть маленький деревянный домик, очень чистый, там стоит раскладная кровать. Арману Маруа уже случалось там ночевать. Это подросток, который у нас работает. Тебе не придется возвращаться в Роберваль так поздно, тем более пешком. Останься переночевать здесь, прошу тебя!

— Нет, я ухожу. Я прошел многие мили без всякого транспорта. И путь в Роберваль меня не пугает.

— Но ты вернешься? Нам нужно научиться снова жить вместе. Я — твоя жена…

Жослин не ответил. Лора последовала за ним на крыльцо, а когда они вошли в дом, пошла перед ним по коридору.

— Моя папка с документами и шляпа! — буркнул он.

Она открыла дверь маленького кабинета. В комнате было темно. Он вошел, стараясь не смотреть на нее. Легкий щелчок заставил его вздрогнуть.

— Зачем ты закрыла дверь на замок? — удивился он.

Лора подошла к нему и обняла изо всех сил. Она внезапно ощутила потребность в том, чтобы прикоснуться к нему, получить от него хоть немного нежности.

— Если ты уйдешь расстроенный, я места себе не буду находить, — пробормотала женщина, прижимаясь щекой к его груди так, что теперь ей было слышно ускоренное биение его сердца.

— Ты играешь с огнем! — предупредил он, обнимая ее в свою очередь. — Теперь мне совсем не хочется уходить.

— Тогда давай все начнем с нуля! С момента нашей первой встречи прошло чуть больше двадцати лет, но мы такие же неуклюжие и робкие, как тогда… Я здесь, с тобой. Мне было холодно, но ты согреваешь меня, Жосс…

Это интимное прозвище Лора часто шептала в моменты их любовных баталий. Для Шардена оно прозвучало как благословение. Они долго стояли, обнявшись. Жослин тихонько целовал шелковистые волосы супруги, побежденный ее доверительным самоотречением. Она дышала неровно и казалась такой миниатюрной и ласковой в его руках…

— Ты все такая же, — сказал он наконец. — Ты выиграла. Я лягу спать в домике, о котором ты говорила. Я сам найду дорогу.

Лора улыбнулась. Она была ему благодарна. Приподнявшись на цыпочки, женщина целомудренно поцеловала супруга в лоб.

— Спасибо, Жосс, и до завтра. Ни за что на свете я бы не позволила тебе сегодня уйти.

Через час Жослин уже лежал на кровати в сбитой из досок пристройке. Сон долго не шел к нему. День принес много эмоций. Он старался не думать о Лоре, об Эрмин и их будущем втроем, отдавшись во власть лучших в своей жизни воспоминаний. Череда образов убаюкала его. Красивая молодая женщина в летнем платье бежит ему навстречу, и волосы ее вьются по ветру… Это Лора. Стройная, изящно сложенная наяда появляется из вод маленького озера и смеется… Это тоже Лора, тем летом, когда она ждала Эрмин. Она не обнажена, но тонкая сорочка, облепившая груди, талию и бедра, только подчеркивает ее красоту.

Он вспомнил их брачную церемонию. У Лоры не было родных; его же родители, Шардены, отказались присутствовать. Жослин попросил своего коллегу-бухгалтера засвидетельствовать их брак, в то время как невеста этого коллеги стала свидетельницей со стороны Лоры.

«Как она была красива, взволнованна, почти не верила в происходящее! Ее маленькая рука дрожала, когда я надевал ей на палец обручальное кольцо. Господи, как я ее любил! И вот она рядом, она жива! Несколько минут назад я ощущал запах ее духов, любовался изгибом ее бедер…»

И он сжал кулаки, решив во что бы то ни стало вновь завоевать Лору.

В доме Эрмин услышала, как мать прошла по коридору второго этажа. Шарлотта и Мукки уже спали. Она встала и босиком прокралась в комнату Лоры.

— Мама, почему ты плачешь? Папа уехал?

— Дорогая, как я рада, что ты пришла! Мне так нужно было успокоиться, поговорить с тобой! Я не смогу глаз сомкнуть этой ночью, я чувствую!

Они присели на широкую кровать, застеленную роскошным покрывалом с рисунком роз и ирисов.

— Твой отец лег в домике, который построили для Армана Маруа, — сказала Лора. — Он хотел вернуться в Роберваль, а ведь уже за полночь. Я его отговорила. Господи, так странно снова видеть его, слышать его голос! Я никак не могу поверить, что это не сон!

— Я чувствую то же самое, — призналась Эрмин. — Но я успела к нему привыкнуть, словно всю жизнь его знала.

— Вот только ты его дочь, а нежена, — со вздохом отозвалась ее мать. — Мое положение более деликатное. Я думала, что люблю Ханса, мы полным ходом готовились к свадьбе, и вдруг Жослин постучал в нашу дверь! Это фантастика! У меня ведь не было выбора. Не так ли? Я должна была принять в свою жизнь моего супруга, твоего отца.

Голос Лоры сорвался. Она все еще дрожала, потерявшись в сомнениях и страхах. Эрмин, которая ей искренне сочувствовала, обняла мать.

— Мама, ты предпочла бы жить с Хансом? Ты можешь сказать мне правду. Сегодня я больше узнала о ваших отношениях.