– Свети! Только высоко не поднимай и на окно не направляй!

Луч оказался узким, я нацелил его на верхний ящик стола, а Ольга принялась орудовать в замочной скважине обычными шпильками для волос. Запор был не из сложных, справилась она с ним буквально в пять секунд и начала выкладывать на стол журналы учёта и толстые тетради.

– Сюда! – потребовала, достав из другого кармана халата пачку папирос.

Но нет – от пачки папирос там было только оформление; судя по характерному щелчку, Оля прихватила с собой шпионскую фотокамеру.

Щёлк! Щёлк! Щёлк!

Сноровисто отсняв все записи, Оля в том же порядке уложила журналы и тетради обратно в верхний ящик, заперла его и проверила два следующих, но в тех обнаружилась лишь бытовая мелочовка, их даже на ключ не закрывали.

Тогда брюнетка указала на ширму.

– Сейф!

Я опустил фонарь к полу, перешёл к вмурованному в стену несгораемому шкафу чуть ли в мой рост и задействовал последний из ключей с самой сложной резьбой бородки. Сигнализации или кодовых запоров тут не было, и Оля не сдержалась, презрительно фыркнула:

– Дилетанты!

Сейф оказался разделён полками; где-то стояли ряды прозрачных пузырьков, где-то выстроились бутыльки с пилюлями, но Олю интересовали исключительно пачки ампул. Она пересчитала все до одной, ещё и не преминула проверить маркировку, а затем переписала в блокнот отпускные данные, проштампованные на упаковке, и сами ампулы просмотрела тоже.

Я всё это время места себе не находил, прислушиваясь, не донесутся ли из коридора отзвуки шагов. Показалось, будто застряли тут на час, и пусть в действительности не минуло и пятнадцати минут, меня уже не просто потряхивало, меня натуральным образом трясло.

– Да не сопи ты так! – шепнула Ольга, доставая с нижней полки журнал учёта расхода лекарственных средств. – Почти закончили!

Пришлось направить луч фонарика на амбарную книгу, а когда брюнетка отщёлкала все заполненные страницы, я запер сейф и поспешил к входной двери. Но наобум распахивать её не стал, сначала приложился ухом. Вроде – тихо.

– Угомонись! – одёрнула меня Оля, зажмурилась и сразу открыла глаза. – Чисто! Выходим!

Она первой выскользнула в коридор, я шагнул следом, запер за собой дверь и подбежал к решётке, к которой уже прижалась брюнетка.

– Быстрее!

Я отпер замок, выскользнул на лестничную клетку и не успел ещё даже с облегчением выдохнуть, как Оля потребовала:

– Ключи!

В руках она вновь держала поднос с лекарствами, пришлось сунуть связку в карман халата. А после ещё и вдребезги разбить полупустой бутылёк.

– Спросят, почему задержался, скажешь, мне помогал, – предупредила Оля. – Да не беги ты! Спокойно иди!

Я подождал брюнетку, начал спускаться рядом с ней и спросил:

– Ты же не могла знать, что у меня процедуры по вечерам будут. Как бы иначе внутрь провела?

Ожидал резкой отповеди – мол, справилась бы и сама, – но вместо этого Оля закатила глаза.

– Петя, ну ты как маленький! Это госпиталь! Тебя по голове мало бьют? Положили бы на обследование, пусть даже на предмет сотрясения мозга. Обычное дело!

Я только хмыкнул в ответ. Ну да – прилетало мне частенько. Нарушитель искровым разрядом тряхнул, старшина Воронец прямым в голову в нокаут отправил, Карп крепенько по рёбрам дубинкой приложил. Каждый из этих случаев мог иметь куда более серьёзные последствия, а уж повод для краткосрочной госпитализации найти – вообще не проблема.

– Чего-то ты припозднился сегодня, – отметил вахтёр, стоило только спуститься на первый этаж.

И пусть глядел он вроде бы сонно и без особого подозрения, я порадовался тому, что Оля предусмотрела возможные расспросы заранее.

– Да вот, одна криворукая бутылёк разбила, – показал я осколки стекла. – Пришлось помогать. Ещё и порезался…

– Это йод! – привычным плаксивым тоном заявила Оля. – Сразу и царапину свою продезинфицировал!

Вахтёр возмущённо фыркнул.

– Сколько раз тебе говорено было: не бегай по лестницам, убьёшься!

Я слушать перепалку не стал, ушёл в туалет, выкинул осколки в корзину для мусора, кое-как отмыл от йода ладони и пальцы. Ну а потом уткнулся лбом в зеркало над умывальником, да и простоял так какое-то время. Вроде отпустило.

Утро началось как обычно – побудка, построение, раздача нарядов, восстановление внутреннего потенциала, тренировка. Разве что сначала настроение поднял вид заплывшего глаза Бори Остроуха, а в учебной части прозанимался наращиванием мощности куда меньше обычного: Трофим Фёдорович инструктировал курсантов и мне уделил от силы полчаса, а после вытолкал за дверь.

Оно и к лучшему: успел пройти второе обследование в двадцать четвёртом кабинете, и на этот раз избавляться от потенциала не пришлось, более того – было велено, прежде чем лезть в кабину, довести его до десяти процентов от выхода резонанса.

В итоге сопротивляемость сверхэнергии по сравнению со вчерашним днём ещё немного повысилась. Пусть и не слишком сильно, но всё же Максим Львович счёл нужным отметить этот факт особо.

– Показатель серьёзно превысил норму девятого витка и скорее характерен для десятого, – заявил он то ли самому себе, то ли медсестре, но уж точно не мне, поскольку сразу добавил: – Это отнюдь не говорит о том, что ты можешь приближаться к Эпицентру на столь малое расстояние. Вовсе нет! Настоятельно рекомендую от подобных экспериментов воздержаться!

У меня и в мыслях ничего подобного не было, попрощался и отправился в пятый кабинет. Там после недолгой медитации отобрал карты, ориентируясь на исходившие от них эманации сверхэнергии, и, как видно, проявил себя достойно, поскольку дальше пришлось садиться на ковёр, скрещивать ноги и пытаться с закрытыми глазами определить, где именно встала гадалка.

Угадать – а я именно угадывал! – не получилось ни разу, но вот когда та обратилась к сверхсиле и начала поднимать внутренний потенциал, указывать верное направление раз за разом стало получаться всё легче и легче; будто что-то едва уловимо давило в голове, а по коже бегали колючие мурашки. Потом и вовсе возникло размытое светящееся пятно, некоторое время спустя принявшее очертания силуэта человека. И не перед глазами на закрытых веках возникло, а тоже где-то в голове. Жуть, да и только.

– Не безнадёжен, – заявила тётка, когда поведал ей о своих ощущениях.

Похвала порадовала, и я не преминул передать слова Матвея о технике ускорения и необходимом довеске к ней в виде ясновиденья, но гадалка лишь рукой махнула.

– Да какой из тебя ясновидящий? Смех один! Твой потолок – проявление сверхэнергии улавливать. Лучше, чем ничего, никто не спорит, но двигаться вслепую не сможешь, даже не мечтай. Если только других операторов с закрытыми глазами отслеживать получится. Когда-нибудь. Через годы упорных тренировок. Наверное. Позолоти ручку, погадаю – получится или нет!