Возле Казачьей Вежи — чудом сохранившейся со времён Хмельниччины трёхэтажной деревянной башни, бывшей когда-то частью монастырской ограды, «оппель», притормозив, забрал успевших прибежать туда подпольщиков и просёлками помчал дальше.

Много позже, уже в лесу, когда непосредственная опасность миновала и радостно возбуждённые партизаны в который раз пересказывали друг другу подробности захвата секретного ящика, Сергей, заметив, что покинувший вместе с ними город пан Мефодий сосредоточенно молчит, спросил:

— Чого сумуешь, батько?[268]

— Соснюк, трясьця его матери, из головы не идёт, — ругнувшись вполголоса, грустно отозвался Мефодий.

Похоже, кэпэзушник в который раз переживал, что рекомендованный им человек оказался таким. В свою очередь, тоже вспомнив про предателя, Сергей сразу посуровел и жёстко сказал:

— Время сейчас такое, батько, каждый выбор сделать должен, — парень вздохнул и, сочувствуя Мефодию, добавил: — Вот, как ты.

— Что я?.. Я, хлопче, свой выбор двадцать лет назад сделал. Твёрдый… — и старый подпольщик, отвернувшись, зачем-то стал всматриваться в становившийся всё гуще лес…