– Ай, да делайте вы что хотите!.. – в сердцах воскликнул он. – Ит, вот вы сами подняли эту проблему, а теперь, вместо того чтобы разбираться с «Транзитом», в бирюльки играете…

Две гитары оказались мертвы окончательно и бесповоротно. Ири, едва только взглянув на них, молча отрицательно покачал головой. А вот третий инструмент был живым. Мало того, в нем имелся достаточный энергетический заряд. Когда гитара оказалась у Барда в руках, он первым делом провел пальцем по обечайке – и она тут же начала слабо светиться переливчатым синим светом.

– Отойдите на всякий случай, – попросил Ири.

– Не вздумай сунуться в Сеть, – нервно предупредил Скрипач.

– Я что, похож на сумасшедшего? – Ири недоуменно посмотрел на него.

– По мне, так очень похож.

Ири лежал, прижав гитару к груди и закрыв единственный глаз. Вторую глазницу, пустую и сморщенную, прикрывала сшитая сердобольной Робертой повязка из мягкой байки.

– Отойдите, – повторил Ири. Снова провел пальцем по обечайке. – Так… вес убрать. Лады убрать… струны «ля» и «ми» не активировать… перенастройка… новый строй: до, соль, ре, ля…

Голос его вдруг зазвучал мягко, обволакивающе, и гитара в его руках стала постепенно оживать. Начала светиться верхняя дека, по грифу словно прошла легкая, еле заметная волна. Ири улыбнулся и ласково погладил гриф.

– Что он делает? – спросила Роберта.

– Адаптирует инструмент под себя, – объяснил Ит.

– А полгорода без стекол не останется? – Федор Васильевич с сомнением смотрел на Барда. – Ит, вы тогда предупреждали, что такое возможно.

– Не останется, – заверил Ит. – Он знает, что делает. И потом, у него после перелома плохо работает левая рука. Максимум, что он сможет, это…

Ит не договорил, потому что гитара в руках Ири… запела. Федор Васильевич подался вперед, остальные тоже невольно сделали шаг по направлению к кровати, на которой лежал Бард.

…Женщина пела. Низким, печальным голосом она вела какую-то незамысловатую, но в то же время пронзительно-грустную мелодию. Пальцы Барда скользили по грифу, еле заметно касаясь четырех световых струн, которые при прикосновениях вспыхивали серебряными и синими сполохами. Глаз Ири по-прежнему был закрыт, но Ит видел, как из-под века выкатилась слеза и медленно поползла по щеке вниз.

– Что… – начал было Федор Васильевич, но Ит взял его за локоть и прошептал:

– Он прощается. Дайте ему проститься. Он все сделает, но сначала дайте ему проститься. Пожалуйста.

Федор Васильевич кивнул с легким сомнением и снова уставился на Барда.

Вскоре женский голос стал затихать и через минуту исчез, осталось только легкое послезвучие. Ит обернулся – Роберта тихо плакала, вытирая глаза платочком, Скрипач стоял понурясь, опустив голову.

Ири полежал еще немного неподвижно, а затем вновь коснулся струн.

Комнату заполнил низкий тяжелый гул, от которого Федор Васильевич вздрогнул и отшатнулся. Внезапно в гуле появился какой-то ритм, такой же темный и тяжелый. Ритм, пульсация, направление. Гул не стоял на месте, он словно куда-то двигался, но потом стало понятно, что двигается он по кругу, вернее…

– Шесть фаз, – негромко сказал Скрипач. – Это сиур.

– А что он сейчас делает? – Томанов нахмурился.

– Он разговаривает с гексом. Или показывает, как выглядит этот гекс с его точки зрения, – объяснил Ит. – Подождите.

Гул начал расслаиваться. Сначала в нем появился отрезок, в котором явно чувствовалась пульсация – не особенно знакомый с музой, Ит подумал, что это что-то типа тридцать вторых, звуки были отрывистыми, короткими, ритмичными, с явно выраженной атакой. Потом появился еще один слой, чередовавшийся с первым, – плавные легатированые ноты, прямая противоположность тем, что шли перед ними. Затем внезапно возник третий слой – его рисунок шел с запаздыванием, минимум на четверть такта, а то и вообще по слабым долям, но в то же время в нем присутствовала все та же упругая ритмичность.

Внезапно, словно бы в центре этого идущего в никуда построения, возник совершенно новый звук, на который, как бусины на нитку, стали нанизываться все три предыдущих рисунка. Пространство вокруг рук Барда засияло, завибрировало, гитара и тело вдруг стали одеваться прозрачным опаловым ореолом… все, как зачарованные, смотрели на эту невероятную картину, а сияние становилось между тем все сильнее и ярче, и звуки стали расширяться, как круги на воде, делаясь объемнее, глубже, больше…

Ит опомнился первым. Он подскочил к кровати, выхватил у Ири гитару и отбросил в сторону. Сияние погасло, звук исчез – и тут все словно очнулись. Ит в этот момент уже изо всех сил прижимал голову Барда к подушке – того колотило, из глаза, из носа, из ушей стекали струйки алой крови.

– Рыжий, сюда! – рявкнул Ит. – Смени!

Скрипач кинулся к нему, прижал ладони к вискам Барда.

– Кажется, не успел, – пробормотал он. – Но до чего шустрый. Вот это скорость…

– Роберта, вызовите врача, – приказал Ит. – Федор Васильевич, уберите отсюда гитару, и побыстрее!

– Что произошло? – спросил Томанов.

– Он… начал выходить в Сеть. В тот ее фрагмент, к которому принадлежит этот сиур, – объяснил Скрипач, все еще прижимая голову Барда к подушке. – Не тот, в котором мы находимся, а тот, который он анализировал. Ит его перехватил… судя по всему, вовремя.

– И что было бы, если бы он вышел?

– Он бы погиб, конечно. – Скрипач наконец отпустил руки. Похлопал Барда по щекам. – Эй, псих, давай, приходи в себя, – позвал он.

– Что… – Голос Ири звучал неуверенно, слабо. – Я не… успел…

– Зато тебя успели, – парировал Скрипач. – Берта, вы уже здесь?

– Здесь, – отозвалась та. – Врач подойдет через десять минут.

– Хорошо. Принесите этому придурку крепкого сладкого кофе, – попросил Скрипач. – А мне – ремень с железной пряжкой. Потяжелее. Потому что как только он выпьет кофе, я его выдеру этим ремнем. Ты мне что обещал, мерзавец? – Он взял Ири за плечи и сделал вид, что собирается встряхнуть.

– Что я не пойду в Сеть, – виновато пробормотал тот. Кровь из носа уже не шла, начала подсыхать.

– А что ты сделал?!

– Я… увлекся, наверное…

– В поднадзорную палату, привязать за руки и за ноги, рот заткнуть и кормить через трубочку до возвращения домой, – зло сказал Ит. – Вот вернемся, отдам тебя Таенну. Тебе в наставники нужен мужик, который тебя раз в десять сильнее и который в таких вот случаях сумеет дать тебе по мозгам так, чтобы мало не показалось. Все понял?

Ири кивнул. А потом улыбнулся – и они оба, секунду помедлив, улыбнулись ему в ответ.

Они – понимали. И он это знал.

Единожды там оказавшись, будешь рваться туда снова… в любом состоянии.