Я лег на живот поперек стены и протянул ему руку. Он взял небольшой разбег с середины комнаты и подпрыгнул вверх, а я схватил его за руку и втащил на перегородку.

– Никогда я еще не видел на Барсуме такого прыгуна, как ты, – сказал я ему.

Он улыбнулся.

– Это неудивительно. Когда у нас будет больше времени, я тебе расскажу почему.

Мы вместе вернулись в камеру, где ждал нас Ксодар, спустились на пол и провели время за разговором. Мы составили план на ближайшее будущее и связали себя торжественной клятвой, что станем биться один за другого до смерти, какие бы враги нам ни угрожали. Ведь, если бы нам даже и удалось бежать от перворожденных, против нас должен был подняться целый мир – так велика сила фанатизма и религиозных предрассудков.

Было решено, что если мы захватим судно, то управлять им стану я и что мы прямым путем полетим в Гелиум.

– В Гелиум? Почему? – спросил юноша.

– Я принц Гелиума, – ответил я ему.

Он бросил на меня странный взгляд, но ничего не сказал. Меня удивило выражение его лица, но спешные приготовления к побегу отвлекли, и только много позже вспомнил я о его реакции.

Настало время идти. Через минуту мы с юношей очутились на верхушке перегородки. Расстегнув свои ремни, я связал их длинной полосой и спустил ожидавшему внизу Ксодару. Он ухватился за конец и вскоре сидел рядом с нами.

– Как просто, – засмеялся он.

– Остальное будет еще проще! – успокоил я его.

Затем я поднялся к верхушке внешней стены темницы, чтобы заглянуть через нее и наблюдать за проходящим часовым. Я прождал около пяти минут, а затем он показался из-за угла, передвигаясь своей медленной развалистой походкой.

Как только он обогнул сторону темницы, я схватил Ксодара за руку и втащил его на стену. Сунул ему в руку конец ремня и быстро спустил его. Затем ремень схватил юноша и тоже соскользнул вниз.

Как мы и уговорились, они не дожидались меня, а медленно направились к берегу. Расстояние до воды было около двухсот футов, и нужно было пройти как раз мимо сторожки, переполненной спящими солдатами.

Едва они сделали десяток шагов, как я тоже соскочил и неторопливо последовал за ними.

Проходя мимо сторожки, я подумал о тех мечах, которые там лежат. Я остановился. Если кому-нибудь и нужны эти мечи, то, конечно, больше всего нам, собиравшимся в такое опасное путешествие!

Я взглянул в сторону Ксодара и юноши и увидел, что они соскользнули через борт дока в воду. По уговору, они должны были зацепиться за металлические кольца, вделанные в каменные глыбы дока на уровне воды, и ждать, пока я не присоединюсь к ним.

Мечи в сторожке неотразимо притягивали меня, и я мучительно колебался, не зная, на что решиться. Каждая минута промедления грозила нам гибелью. Я взял себя в руки и в следующую минуту уже неслышно крался по направлению к двери сторожки. Приоткрыл дверь лишь настолько, чтобы заглянуть внутрь комнаты, и увидел дюжину чернокожих, растянувшихся на одеялах и погруженных в глубокий сон. В дальнем конце комнаты стояли оружейные козлы и в них ружья и мечи. Больше ничего не было видно; осторожно толкнул я дверь еще раз. Дверная петля протяжно скрипнула. Сердце мое упало. Один из людей зашевелился. Я проклинал себя, что своим рискованным шагом, может быть, помешал реализовать план нашего бегства. Но отступать было поздно.

Как тигр, прыгнул я быстро и бесшумно к воину, который пошевелился. Мои руки протянулись над его горлом, ожидая момента, когда он раскроет глаза. Моим напряженным нервам показалось, что я застыл в этом положении на целую вечность. Солдат что-то промычал, повернулся на бок, и снова послышалось мерное дыхание спящего.

Тогда, осторожно пробираясь между солдатами, я подошел к козлам. Здесь я обернулся, чтобы оглядеть спящих. Все было тихо. Их спокойный храп казался мне очаровательной музыкой.

Тихонько вытащил я меч из козел. Шорох ножен о козлы раздавался в моих ушах как оглушительный грохот, и я ожидал, что в комнате поднимется тревога. Но никто не шевельнулся.

Второй меч мне удалось вытащить бесшумно, но третий громко зазвенел в ножнах. Теперь, несомненно, должен был проснуться по крайней мере один из стражников. Я готов был уже броситься к дверям, чтобы предупредить нападение, но, к моему изумлению, никто не тронулся. Или они крепко спали, или производимый мною шум на самом деле был ничтожным.

Я уже собирался уйти, когда заметил на козлах револьверы. К сожалению, более одного мне не унести: я и так был перегружен мечами и не мог двигаться быстро. Вынимая револьвер, я взглянул в окно, находившееся около самых козел. Это был великолепный путь к бегству. Окно выходило прямо на док менее чем в двадцати футах от воды.

Я уже поздравлял себя с успехом, когда внезапно раздался шум раскрывающейся двери и на пороге выросла фигура начальника стражи! Одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы оценить всю остроту положения, и, надо отдать ему должное, он проделал это с такой же быстротой, как я. Одновременно подняли мы наши револьверы, и звуки выстрелов слились воедино.

Пуля просвистела у моего уха, и я заметил, что он зашатался. Не знаю, ранил я его или убил, потому что в то же мгновение бросился в окно. Через секунду воды Омина сомкнулись над моей головой, и мы трое лихорадочно плыли к небольшому аппарату, который находился футах в двадцати от нас.

Ксодар плыл с мальчиком; а я держал мечи: револьвер я выронил. Несмотря на то что мы были сильными пловцами, мне казалось, что мы ползем, как улитки. Я плыл все время под водой, но Ксодар был вынужден часто подниматься, чтобы дать юноше возможность дышать. Поэтому приходилось удивляться, что стражники не сразу обнаружили нас.

Мы уже достигли борта лодки и уселись в нее, когда часовой военного корабля, разбуженный выстрелами, заметил нас. Громкий пушечный залп прокатился глухими раскатами под скалистым сводом Омина. Немедленно проснулись тысячи спящих солдат. Тревога в Омине была таким редким случаем!

Я успел пустить в ход машину раньше, чем замер звук первого пушечного выстрела, и через секунду мы быстро поднялись с поверхности воды. Я растянулся во всю длину на палубе, имея перед собой рычаги и кнопки управления. За мной лицом вниз лежали Ксодар и юноша.

– Поднимайся выше, – прошептал Ксодар. – Они не посмеют стрелять из тяжелых орудий по направлению к своду, осколки снарядов упадут обратно на их суда.