Из порта Аганья дю Клемер направился к Филиппинам и стад на якорь в гавани Кавите в Манильской бухте. Здесь «Кастри» и «Маскарен» расстались, чтобы вернуться на остров Маврикий разными путями.

Несколькими годами раньше доблестный морской офицер, Жак-Раймон де Жирон де Гренье, который принадлежал к плеяде выдающихся моряков, с исключительным рвением содействовавших прогрессу мореплавания и географической науки, использовал досуг во время стоянки на острове Маврикий для исследования окружающих морей. Он совершил на своем корвете очень успешное плавание, давшее возможность уточнить координаты рифа Сен-Брандон, банки[132]Сайа-де-Малья, подробно исследовать Сейшельские острова и внести много исправлений в навигационные карты. Специально изучив зависимость между течениями и муссонами, он предложил более корот-

кий и надежный путь от острова Маврикий в Индию. Путь сокращался на восемьсот лье.

Французское Морское министерство, узнав, что предложение Гренье было сочувственно встречено Морской Академией, решило поручить проверку его целесообразности какому-нибудь морскому офицеру, имевшему опыт в подобного рода работах.

Выбор пал на Ива-Жозефа де Кергелена.Во время двух кампаний в 1767 и 1768 годах, предпринятых для поощрения и охраны трескового промысла у берегов Исландии, названный мореплаватель составил планы различных гаваней и рейдов, произвел много астрономических наблюдений, исправил карту Исландии и собрал точные и интересные сведения об этой стране, тогда еще мало известной; между прочим, ему мы обязаны первым подробным и достоверным описанием гейзеров-источников горячей воды, бьющих иногда на большую высоту, а также любопытными данными о найденных окаменелых деревьях, доказывающими, что в древнюю эпоху в Исландии, в настоящее время совершенно лишенной деревьев, росли могучие вечнозеленые леса.

Одновременно Кергелен опубликовал дотоле не известные подробности о нравах, быте и обычаях местных жителей.

«Женщины, – рассказывает он, – носят платья, кофты и передники из сукна, называемого «вадмель» и изготовляемого в Исландии; поверх кофточки они надевают очень свободное платье, несколько похожее на рясу иезуитов, но оно не доходит до подола юбки, край которой виден. Платье бывает разных цветов, но чаще всего черное; его называют «хемпе». Оно отделано бархатной лентой или каким-нибудь другим украшением… Прическа у женщин имеет форму пирамиды или сахарной головы высотой в два или три фута. Они повязывают голову большим платком из очень плотной ткани, совершенно не сгибающейся; поверх него надевают другой, более тонкий платок, которому придают упомянутую выше форму…»

Наконец, Кергелен собрал очень ценные данные относительно Дании, о лапландцах (лопарях), самоедах (ненцах, нганасанах и энцах) и об островах Фарерских, Оркнейских и ландских, подробно им исследованных.

Получив предписание изучить предложенный Гренье путь, Кергелен попросил у морского министра разрешения использовать доверенный ему корабль для поисков южных земель, открытых в 1739 году Буве де Лозье.

Морской министр Террей отдал под командование Кергелена корабль «Берье», вышедший из Лориана с четырнадцатимесячным запасом продовольствия, с тремястами матросов и офицеров и с грузом, предназначенным для острова Маврикий. Кергелена сопровождал аббат Рошон, производивший астрономические наблюдения.

Прибыв 20 августа 1771 года на остров Маврикий, Кергелен сменил «Берье» на транспортное судно «Фортюн» («Фортуна») и маленький шестнадцатипушечный транспорт «Гро-Вантр» («Толстяк») под командованием Сент-Аллуарна, с экипажем из ста человек.

Как только оба корабля были окончательно снаряжены, Кергелен поднял паруса и взял курс на север, чтобы исследовать остров Мае (Сейшельские острова). Разразилась сильнейшая буря. Лот, который бросали с «Фортюн», стал показывать все меньшую и меньшую глубину: тридцать саженей, девятнадцать, семнадцать, четырнадцать. Тогда бросили якорь, и он выдержал до конца бури.

«Наступивший день вывел нас, наконец, из состояния тревоги,- рассказывает Кергелен; мы не увидели ни берега, ни скал. «Гро-Вантр» находился от нас в трех лье под ветром. Его команда не могла и подумать, что я стою на якоре, так как из-за молний и раскатов грома она не видела и не слышала моих сигналов… В самом деле, не было еще примера, чтобы корабль бросил якорь ночью в открытом море на неизвестной отмели. Я поднял паруса и стал дрейфовать, делая промеры. Долгое время глубина составляла четырнадцать саженей, затем двадцать пять и двадцать восемь. Вдруг лот перестал доставать до дна; это означало, что ночью мы стояли над вершиной подводной горы. Обнаруженная мель, которой я дал название банка Фортюн, тянется с северо-запада на юго-восток; она расположена на 7°16' южной широты и 55°50' восточной долготы».

Затем «Фортюн» и «Гро-Вантр» дошли до пятой южной параллели, как советовал Гренье. Оба командира, убедившись, что в это время года дуют постоянные восточные ветры, достигли Мальдивских островов и прошли вдоль берегов Цейлона от мыса Галле до бухты Тринкомали. На возвратном пути направление муссона переменилось. Доминирующими ветрами были западные и юго-западные, как и утверждал Гренье. Таким образом, путь, предложенный последним, обладал бесспорными преимуществами. С тех пор опыт доказал это настолько убедительно, что корабли только им и пользуются.

Вернувшись 8 декабря на остров Маврикий, Кергелен так быстро повел приготовления к отплытию, что уже 12 января 1772 года смог поднять паруса и взял курс прямо к югу. Он считал, что в том случае, если ему удастся открыть в этом направлении новую землю, то наибольшую пользу для французских колоний сможет принести, очевидно, та, которая будет от них наименее удалена.

Начиная с 1 февраля, многочисленные стаи птиц, по-видимому, указывали на близость земли. Снег сменялся градом. Погода сразу стала отвратительной, ветер штормовым, море бурным. Первую землю увидели 12-го. Назавтра открыли еще одну, а вслед за тем – какой-то очень высокий большой мыс. На следующий день в семь часов утра, когда туман рассеялся, можно было ясно различить линию берега, тянувшуюся на двадцать пять лье. Корабли находились тогда на 49°40' южной широты и 71°10' восточной долготы.

К несчастью, одна буря следовала за другой, и обоим кораблям постоянно грозила опасность быть выброшенными на берег. Вскоре после того, как Кергелен распорядился снарядить шлюпку, которая должна была попытаться пристать к суше, течение подхватило «Фортюн» и увлекло к северу.

«Увидев, что меня отнесло далеко от земли, – рассказывает Кергелен в своем отчете, – я стал обдумывать, как поступить; по моим соображениям, состояние рангоута не позволяло мне поднять паруса, чтобы приблизиться к берегу; к тому же, не имея шлюпки для забрасывания якорей, я подвергался бы исключительной опасности вблизи от суши. Что касается судна «Гро-Вантр», с которым я был разлучен уже несколько дней, то отыскать его в тумане почти не представлялось возможным, тем более при постоянно менявшемся ветре и после перенесенной бури… Эти соображения, а также то обстоятельство, что «Гро-Вантр» был превосходным кораблем и имел семимесячный запас продовольствия, заставили меня принять решение взять курс на остров Маврикий, куда я и прибыл 16 марта».