– Они все ушли? – спросил Гектор, вставая и неуверенной походкой ковыляя к двери.

– Я оставил Айбела в тот момент, когда он сопровождал последних выпущенных из камер заключенных, – ответил лорду-кабану его телохранитель. – Когда они поняли, что оказались на свободе, шахтеры и кузнецы с готовностью согласились указывать проложенный под горой путь. Я бы даже сказал, были счастливы сделать это. Группу возглавляют Карвер и Манфред. Леди Бетвин тоже с ними.

На Ринглине был плотный шерстяной плащ, за плечами – походный мешок.

– Если вы не передумали, вам тоже пора в дорогу, – добавил Ринглин.

– Ты хороший парень, Ринглин, – сказал Гектор, прикасаясь к предплечью телохранителя своей левой, затянутой в перчатку, рукой. – А ведь когда мы впервые встретились с тобой, я считал тебя хладнокровным убийцей.

– Я и сейчас остался таким же, милорд, просто, как говорится, всему свое время и место.

– Скажи, ты действительно считаешь, что мы сейчас поступаем правильно? – прошептал Гектор, задерживаясь возле двери. – Мы приняли верное решение, а?

– Принимать решения – это по вашей части, Гектор, – ответил Ринглин, на минуту отбросив формальности вроде «ваша милость». – А я всего лишь ваш телохранитель. Моя работа – делать все, что вы мне прикажете, и следовать за вами, куда бы вы ни пошли.

– Значит, ты предан мне лишь до тех пор, пока я плачу тебе? – вздохнул Гектор.

– Не совсем так. Ваш брат тоже платил нам, но я не могу сказать, что был предан этому вечно пьяному дураку. Я люблю вас, Гектор. И это я впервые могу сказать о хозяине, которому служу. А еще я уважаю вас за то, что вы нашли в себе силы начать свою жизнь с чистого листа и сделали это сейчас, когда весь мир катится в тартарары.

– Ты льстишь мне, Ринглин, – покачал головой Гектор, выходя в коридор, и добавил, усмехнувшись: – Или намекаешь на прибавку к жалованью?

– Неужели вы действительно думаете, что я все делаю исключительно ради денег? – хмыкнул в ответ телохранитель. – В таком случае покажите мне местечко, где я мог бы сейчас с толком потратить свое золотишко. Затрудняетесь, а? Вот то-то же. В наше время деньги мало чего стоят, как и жизнь.

– Мне нужно еще кое-что сделать, прежде чем мы уйдем, Ринглин, – сказал Гектор, пока они вдвоем шагали по коридору. – Я должен освободить угров от данной ими присяги и позволить им возвратиться к себе на родину. Два Топора охраняет герцогиню Фрейю. Я отдам ему свой последний приказ, потом заберем тело королевы и тогда сможем отправиться догонять остальных.

– А что, если Два Топора захочет забрать Айсгарден себе, вы же этого знать не можете? – спросил Ринглин и поддержал Гектора под локоть, когда тот споткнулся на покатом полу.

– Нет, – твердо ответил Гектор. – Конечно, он со своими товарищами мог бы убить столько людей Ворона, сколько нужно, чтобы захватить город, но Айсгарден принадлежит Белым Медведям, и я намерен снова вернуть его законным хозяевам.

Они продолжали все глубже опускаться в недра дворца, петляя по проложенным под землей коридорам и лестницам. Вдруг Гектор резко остановился и хлопнул раскрытой ладонью себя по лбу.

– Что случилось, милорд? – встревожился Ринглин.

– Вот дурак, – пробормотал Гектор, покачивая головой. – Так спешил, что забыл свой талисман.

– Что именно?

– Это застежка для плаща в виде бронзовой фигурки кабана. Ее подарил мне мой покойный отец, – вздохнул Гектор. – Единственная память о нем. Проклятье.

– Позвольте, я схожу и принесу ее, – предложил телохранитель.

– У нас совсем нет времени!

– А я быстро. Позвольте мне оказать вам эту небольшую услугу.

– Застежка лежит на моем прикроватном столике, Ринглин. Поспеши. Встретимся в часовне.

Телохранитель развернулся и убежал в ту сторону, откуда они только что пришли.

Гектор какое-то время смотрел ему вслед, вновь поражаясь и радуясь тому, что даже такой отъявленный грешник, как Ринглин, смог встать на путь исправления. Теперь их двое на этом пути, он и сам Гектор. Затем лорд-кабан продолжил свой путь теперь уже в одиночестве.

Когда Гектор подходил к часовне, его вдруг прошиб холодный пот, замутило, закружилась голова. Лорд-кабан приложил руку к груди, к ране, оставленной на ней рогами Манфреда. Ребра до сих пор еще не срослись, хрипело пробитое легкое. С каждым шагом дурнота усиливалась, в глазах темнело, все вокруг поплыло и начало вращаться, стены коридора извивались перед Гектором, словно лезвие штопора. Магистр остановился, поморгал, пытаясь справиться с головокружением.

– Вперед, Гектор, – приказал он самому себе. – Держись, старина.

После признаний, сделанных им перед Манфредом и Карвером, Гектор чувствовал себя духовно возродившимся, его сознание очистилось и почти пришло в норму. Он, конечно, понимал, что ему еще долго придется расплачиваться за свои грехи и злодеяния, но был решительно настроен на то, чтобы загладить свою вину. Со временем, разумеется, не сразу. Больше всего он радовался тому, что сумел избавиться от Винсента. После той последней стычки между ними бес пропал – ни слуху ни духу, и от этого Гектор испытывал громадное облегчение. Он действительно поверил в то, что с бесом покончено навсегда.

Хватаясь за стену, Гектор продолжал пробираться вперед по плавно поворачивающему коридору. Добравшись наконец до угла, он увидел дверь часовни и вставленный в скобу на стене горящий факел. Держа в одной руке свой медицинский саквояж, а другой рукой хватаясь за стену, Гектор пытался прийти в себя, но с каждой секундой ему становилось все хуже.

Собрав в кулак всю свою волю, Гектор открыл дверь, снял со стены факел и вошел в часовню Бренна.

Приблизившись к жертвеннику, он поставил медицинский саквояж в ногах лежащего на гранитной плите тела и только после этого перешел к изголовью. Там Гектор взялся руками за кончик погребального савана и осторожно приподнял ткань, обнажив прекрасное спокойное лицо Амелии. Все заботы об умершей королеве Гектор взял на себя, сам следил за тем, чтобы все было сделано так, как положено, когда речь идет о похоронах царской особы. Рану на груди королевы Гектор зашил собственноручно, он же подобрал травы и мази, которые предохраняли тело Амелии от разложения.

– Я так сожалею о том, что случилось, ваше величество, – шмыгнул носом Гектор, осторожно притрагиваясь рукой к застывшей щеке королевы. – Обещаю, я доставлю вас к Дрю, даже если мне придется умереть ради этого.

На Гектора с новой силой обрушилась дурнота. Он покачнулся, ухватился за край жертвенника, чтобы не упасть, затряс головой, пытаясь таким способом справиться с головокружением. Внезапно у Гектора онемела вся левая сторона тела, он покачнулся, поехал вдоль края стола и столкнул на пол свой стоявший в ногах тела Амелии саквояж. От удара саквояж раскрылся, часть склянок при этом разбилась, другие со звоном раскатились по всей часовне.