– О, какие люди! – хмыкнул Оникс, подходя ближе к дергающемуся в конвульсиях пациенту. – Если бы не знал вас достаточно хорошо, решил бы, что это переворот или что-то в этом роде.

– Не спешите с выводами, это может оказаться похуже любого переворота, – сказал лорд-журавль Скин, отступая в сторону.

Измученный, крепко привязанный к кровати ремнями человек совершенно ничем не напоминал того крепкого, розовощекого парня, которого покусали в начале прошлой недели. Он извивался, рвался на свободу, ремни глубоко впивались ему в кожу. За неделю грудь парня взбухла, увеличилась вдвое и покрылась, как и все его деформированное тело, черной жесткой шерстью, которая гуще всего была на горле.

– Теперь я понимаю, почему она так горячо молится, – заметил Оникс, взглянув на шепчущую полковую жрицу.

Голова парня выглядела так, будто ее расплавили как воск, а затем слепили заново в виде карикатурной головы волка. Челюсти конюха сильно вытянулись, в них прорезались мощные клыки, с трудом помещавшиеся у него во рту, поэтому зубы парня были плотно стиснуты, и сквозь них прорывался лишь звериный рев, а с губ капала желтая слюна. Нос парня заострился и одновременно приподнялся вверх, кожа на кончике носа заметно потемнела. Глаза конюха стали желтыми, с налитыми кровью белками.

– Как давно это с ним? – спросил Оникс.

– Сама рана от укуса прошла очень быстро, на следующий же день, а вот лихорадка все время лишь усиливалась, – ответил полевой медик. – Мы с коллегами предположили, что у него заражение крови, и сегодня днем над ним был проведен ритуал предсмертного очищения. – Он кивнул в сторону шепчущей жрицы.

– А когда начались… перемены? – спросил Оникс, протягивая к парню руку.

– Ближе к вечеру, милорд, – ответил медик и поспешно добавил. – На вашем месте я бы не притрагивался к нему!

Жуткая голова конюха внезапно дернулась вверх, едва не вцепилась в ладонь Оникса своими зубами. Оникс и бровью не повел и руки не убрал, хотя ее обдало жарким дыханием парня.

– Кто-нибудь из вас когда-нибудь видел что-то подобное? – спросил Зверь из Баста, глядя в безумные глаза бывшего конюха.

– Ну, Лесовики, например… – начал генерал Джорджо.

– Вы идиот, генерал, – прервал его Оникс. – Не Лесовики, а Змеиная магия Черного Сердца, с помощью которой он превратил их в Диких Волков. И они добровольно пошли на это, и трансформировались с помощью откушенной лапы Волка. Нет, я спрашиваю вот об этом. – И он провел рукой над деформированным телом бывшего конюха:

– Считается, что возможность передачи свойств оборотня через укус не более чем миф, – тщательно подбирая ученые слова, сказал явно задетый генерал-гиппопотам Джорджо.

Оникс обернулся, сердито посмотрел на него и возразил, ткнув через плечо большим пальцем в сторону конюха.

– Считалось мифом, вы имели в виду. Я бы сказал, что этот парень страдает от превращения из человека в волка.

– Страдает – это точно подмечено, – согласился генерал Скин. – Он сошел с ума и стал совершеннейшим дикарем. Точнее, дикарем-волком. Пусковым крючком для развития болезни могла послужить луна. Притроньтесь к его коже – парень буквально сгорает заживо.

– Недели не прошло, как его укусили, и вот он уже стал живой, дышащей пародией на верлорда, – прорычал Оникс. – А виной тому змеиное колдовство проклятого шамана, которого пригрел Лукас. Все началось с того момента, когда король начал прислушиваться к тому, что ему нашептывал Черное Сердце! – и продолжил, указывая рукой на привязанное к кровати существо: – Эта… мерзость нарушает все представления о том, что свято и ценно.

– Свято и ценно? Странное проявление сочувствия к этой жалкой пародии на Волка, – заметил граф Коста.

– Хотя Волк – наш злейший враг, он верлорд, как и мы с вами, Коста, а к верлордам следует относиться с уважением. Ко всем верлордам. Дар превращения отличает нас от обычных людей, делает нас особенными. И потом, если это странное явление началось с Диких Волков короля Лукаса, но не ограничилось ими, то к чему оно может привести в дальнейшем? Чем все это может закончиться, а? С этим нужно немедленно кончать, иначе Дрю Ферран станет не единственным Волком, от которого у всех у нас головная боль.

– И как вы предлагаете это сделать? – спросил Джорджо.

– Мюллер, для начала проверьте всех пленных, которых мы захватили. Узнайте, кого из них тоже покусали Дикие Волки. Будем надеяться, что у них процесс превращения еще не начался. Короче говоря, найдите покусанных, отделите от остальных и уничтожьте.

Шериф кивнул, прищелкнув каблуками.

– Генералы Джорджо и Скин, ваши люди участвовали в первом бою, а тогда дикари нападали на всех без разбора. Прикажите своим офицерам проверить их собственные части. Если обнаружатся покусанные Дикими Волками солдаты – изолировать.

– А что потом с ними делать? – спросил лорд-гиппопотам, заглушая своим голосом приглушенный стон стоявшего рядом с ним Скина.

– Неужели вам все нужно разжевывать как маленькому, Джорджо? – ехидно спросил лорд-журавль и добавил, поворачиваясь к Ониксу: – Можете считать, что это уже сделано, милорд.

– Теперь вы, граф Коста, – обратился Оникс к стоявшему с хмурым видом лорду-грифу. – Вам нужно разыскать, где находятся Лукас и его Дикие Волки. Боюсь, что королю необходимо срочно найти на них управу. Сообщите ему обо всем, что у нас здесь произошло.

– С радостью и удовольствием исполню ваш приказ, милорд, – ответил Коста. – Но что, если короля я найду, а «найти управу» на своих Диких Волков он не захочет?

– Решить можно любую проблему, – ответил Оникс. – Если мне в лапу, например, попала заноза, я просто ее вытаскиваю.

Некоторые члены военного совета ахнули, когда до них дошел истинный смысл слов Оникса. Не обращая ни малейшего внимания на приглушенные шепотки, он выхватил из-за пояса Джорджо кинжал и погрузил его в грудь несчастного, разом положив конец страданиям бывшего конюха.

– Мне показалось или вы действительно говорили о возможности свергнуть короля с его трона, милорд? – спросил Мюллер.

– Да не будьте вы таким паникером, дорогой шериф! – раздался новый голос.

Все обернулись и увидели вышедшего из тени Ванмортена в своем неизменном черном плаще с капюшоном. Он прошел среди расступавшихся перед ним офицеров и, словно преданный солдат, встал рядом с Ониксом. Лорд-пантера заглянул под капюшон Ванмортена и невольно сморщил нос, уловив гнилую вонь, которую распространял вокруг себя лорд-канцлер. Ониксу показалось – хотя он и не был в этом вполне уверен, – что бесформенные губы Ванмортена сложились в некое подобие улыбки.

– Будем молиться Бренну о том, чтобы король оказался способен услышать нас, – сказал лорд-канцлер.

Трудно было в Дейлиленде найти второй такой же тихий и сонный городок, как Брей. Верлорды всего Семиземелья считали, что нет людей более доброжелательных и чистосердечных, как в этом мирном уголке, где правил справедливый и добрый граф Фрипп. Во всех соседних городах и землях любили и глубоко уважали лорда – барсука, поэтому Брей никогда не подвергался нападению и сам не участвовал ни в каких конфликтах. Полуразрушенные городские стены Брея давным-давно были оплетены густым плющом, а на самих стенах вили свои гнезда птицы. Уже одно это говорило о том, как мало лорд-барсук придает значения охране своих владений.