— Лагер? — переспросил Якоб Бергман. — Ты дочь Бетти Лагер?

— Да, — ответила Чарли.

Ей показалось неприятным, что этот незнакомец знает, кто такие они с Бетти.

— Так чем могу помочь? — спросил Якоб.

Чарли пояснила свое дело. Она осознавала, что говорит быстро и немного бессвязно, однако, когда она закончила, Якоб, по крайней мере, не бросил трубку. Он предложил встретиться.

Десять минут спустя Чарли позвонила в дверь виллы на другом конце поселка.

Мужчина, открывший дверь, обладал очень привлекательной внешностью, констатировала она. Темные волосы, низкий голос. Он пригласил ее пройти — в доме царил ужасный беспорядок.

— Прошу прощения, — сказал Якоб. — Мне пришлось забросить ремонт, когда моей жене пришла в голову мысль, что она хочет со мной развестись.

Чарли оглядела снятый до половины пол в прихожей. Посредине лежали древесно-стружечные плиты с логотипом местного завода, чтобы можно было пройти.

— Что произошло? — не удержалась она от вопроса.

— Она встретила другого, — пояснил Якоб. — Неприятная история.

— Понимаю, — кивнула Чарли. — Давно?

— Одну секунду и целую вечность назад.

Якоб улыбнулся.

— Предполагалось, что мы вместе будем заниматься делами фирмы после смерти моего отца, но этого не получилось. Теперь у меня компания из одних только мервецов. Хочешь чего-нибудь? Кофе? Чаю? Кофе у меня только растворимый, но…

— Растворимый кофе прекрасно подойдет.

Якоб включил электрочайник, достал две чашки и ложки.

Они уселись за большим кухонным столом. Чарли положила рядом с собой мобильник экраном кверху и посмотрела на сад за окном позади Якоба. Сад был заросший и неухоженный, но за пожухлыми листьями, склонившимися деревьями и неровной живой изгородью скрывалось нечто такое, что подсказывало Чарли — когда-то этот сад любили и бережно возделывали.

Якоб посмотрел на нее, словно ожидая, что она начнет говорить, и Чарли рассказала, почему позвонила — ей хочется узнать побольше о Франческе Мильд.

— Мы встречались раньше, — сказал Якоб. — В смысле — мы с тобой.

— Встречались?

— Да, в связи с похоронами Бетти.

Что-то кольнуло Чарли в грудь.

«Если я умру, то хочу, чтобы ты развеяла мой прах над Скагерном. Да, я знаю, что так нельзя, но кто может тебе это запретить? В один прекрасный вечер ты просто возьмешь урну, сядешь в лодку и отгребешь подальше от берега».

— Я мало что помню о том времени, — сказала она. — Помню только, что мама не хотела обычной могилы.

— Я это помню, — кивнул Якоб. — Она хотела, чтобы ее прах развеяли над морем. Ты сказала об этом моему папе. Собственно, и не знаю, почему этого не сделали. Но отсюда до моря далеко.

Чарли подумала, что сказала неправильно — она имела в виду Скагерн, хотя Бетти часто называла его морем. Много раз она напоминала маме, что Скагерн — не море, а внутреннее озеро, что оно заканчивается у створок дамбы, но Бетти и слушать не желала. «Рано или поздно все равно попадешь в море».

— Думаю, я имела в виду Скагерн, — проговорила она. — Просто я пребывала в состоянии шока. Наверное, поэтому совсем ничего не помню про похороны.

— Понимаю, — сказал Якоб. — Я тоже потерял маму, когда был еще ребенком. Наверное, забываешь то, что надо забыть, чтобы выжить.

Чарли кивнула и подумала, что он прав.

— Ты общался с Франческой Мильд?

— Мы несколько раз встречались после смерти Поля. Она была возмущена тем, как все это происходило.

— Что ты имеешь в виду?

— Она была убеждена, что его убили, но ее никто не слушал — ну, кроме меня.

— И что?

— Но и меня тоже никто не стал слушать. Все указывали на то, что он страдал депрессией, что его травили в школе, что в организме обнаружили большую дозу алкоголя и даже психотропные вещества и… короче, ты понимаешь. Полицию мало интересовало, что многое говорило против версии самоубийства.

— Что, например?

— Например, что его нашли в озере. Поль терпеть не мог воду, и, кроме того, Франческа мне рассказала про компанию парней, которые его дразнили и обижали, — она видела их в ту ночь и не сомневалась, что они имеют отношение к его смерти.

— Но никто не воспринял ваши слова всерьез?

— Нет. Все говорили, что у Франчески нарушено восприятие реальности. Судя по всему, она уже кого-то в чем-то обвиняла — и в конце концов я решил закрыть для себя этот вопрос. Почувствовал, что вынужден это сделать, чтобы у меня остались силы идти дальше.

— Но ты поверил ей?

— Да.

— Ты помнишь имена тех, кто обижал твоего брата?

Якоб покачад головой. Он оставил всю эту историю позади.

— У тебя есть хоть малейшее представление о том, что произошло с Франческой после этого?

— Если я правильно понял, этого никто не знает. Но за несколько дней до исчезновения она позвонила мне и спросила мой адрес. Она хотела послать мне какой-то текст, который написала, но по почте так ничего и не пришло, а потом уже было поздно. Я уверен почти на сто процентов, что это было связано с Полем.

Чарли кивнула, мысленно чертыхаясь, что столь важное письмо не дошло до адресата. Вероятно, оно вообще не было отправлено.

— Я слышала, что ты забирал ее с вечеринки, — сказала Чарли. — С вечеринки в Люккебу. У моей мамы.

Якоб бросил на нее удивленный взгляд.

— Действительно, — ответил он. — Я отвез ее туда, а через несколько часов поехал, чтобы… проведать ее. Об этих вечеринках ходили слухи, что там все проходит довольно бурно, так что…

«Поехать проведать девушку на вечеринке, — подумала Чарли. — Это говорит о чем-то большем, нежели поверхностное знакомство».

— Да, у нас были отношения, — подтвердил Якоб, словно прочтя ее мысли. — Но это было скорее взаимное утешение, чем нечто большее.

— Передо мной ты можешь не извиняться, — сказала Чарли. — Я просто пытаюсь выяснить, что случилось с Франческой, и исключить тот факт, что моя мама могла быть с этим как-то связана.

— Она-то с какой стати? — удивился Якоб.

— Это длинная история. Ты помнишь, когда это случилось? В смысле — точную дату, когда ты подвозил ее после вечеринки?

— Точную дату я не помню, но это было недели за две до ее исчезновения.

— И куда вы поехали?

— Мы просто немного покатались, а потом… думаю, ты догадываешься.

Чарли кивнула. Она все поняла.