А вот профессионального сержанта, даже самого подготовленного, на офицерскую должность в случае войны не поставишь. Его психология солдата, его служебное положение не позволят ему полноценно заменить офицера. И для подготовки на уровень офицера его придется снова учить.

А ведь военные эксперты давно предлагали качественно иное решение проблемы создания профессионального корпуса сержантов. Это создание единого корпуса младших командиров от младшего сержанта до старшего прапорщика (мичмана). В котором младший командир мог бы расти по служебной лестнице на протяжении всей его службы, без служебного тупика, в который загоняют сегодняшних кандидатов в профессионалы сержантские рамки.

Какие сегодня есть стимулы у сержанта после получения предельного для него звания «старшина»? В лучшем случае финансовые надбавки за классность и выслугу. Все!

Создав многоступенчатую систему службы, связав присвоение звания прапорщика с получением дополнительного образования, успехами в службе и расширив их должностную категорию до командира подразделения, приравненного к взводу, это не только позволило бы сохранить имеющийся технический костяк армии, но и дало бы стимул «контрактникам» к служебному и профессиональному росту, когда, начав службу профессиональным сержантом, он вполне способен в рамках своего статуса дослужиться до звания младшего офицера. Вместо всего этого господин Сердюков предпочел одним махом избавиться от прапорщиков и мичманов. Этот волюнтаризм наглядно свидетельствует о некомпетентности и безграмотности реформатора от «Ленмебельторга».

Тихой сапой сворачивают и еще один шумно разрекламированный проект военной реформы — перевод Российской армии на контрактную основу и укомплектование частей и соединений постоянной боевой готовности на сто процентов «контрактниками», Еще прошлой осенью из Министерства обороны неслись заверения в том, что части постоянной боевой готовности будут укомплектованы только солдатами-контрактниками. Но уже к весне этого года эти планы резко усохли, а потом и вообще были тихо спрятаны под сукно, в связи с тем, что количество контрактников оказалось настолько мало, что не покрывало даже минимальных запросов войск. Сейчас оно едва дотягивает до 79 тысяч, при этом почти четверть из этого числа — женщины, проходящие службу на не боевых должностях.

И к новому призыву в военкоматы поступила директива на порядок увеличить количество призывников конкретно по видам и родам войск:

В ВМФ — на 50 %;

В ВВС — на 150 %;

В войсках тыла — на 300 %;

В сухопутных войсках — на 80 %;

В РВСН — на 80 %;

В ВКС на — 200 %.

То есть, с учетом призыва, фактически все виды и рода войск планируется укомплектовать солдатами — «срочниками» на 75 %, призвав в общей сложности 305 тысяч человек, что на 100 тысяч больше, чем будет уволено выслуживших свои сроки солдат. И эти 100 тысяч призывников должны покрыть ту кадровую брешь в «контрактниках», которых не смогло навербовать сердюковское МО.

Понятно, что тех 50 тысяч «контрабасов», которые сейчас находятся в боевых частях и на кораблях, не хватит на укомплектование даже трети частей и соединений полной боевой готовности, которые, согласно нынешней реформе, должны быть сформированы уже к концу этого года.

То есть ни о какой «контрактной» армии речи больше просто не идет.

Даже если бы Министерству обороны как-то и удалось навербовать еще 100 тысяч контрактников, все равно их доля в составе Вооруженных сил сегодня с трудом дотягивала бы до 45 %.

А ведь всего три года назад бывший министр обороны Сергей Иванов, а за ним и нынешний министр Сердюков обещали, что уже к 2008 году в Российских Вооруженных Силах будут служить не менее 147 тысяч контрактников, а к 2009 году их число составит не менее чем 70 %. Как и предсказывали эксперты, этот «прожект» оказался обычной «потемкинской деревней» полуграмотных реформаторов.

Впрочем, ряд экспертов изначально утверждал, что никакого реального плана перехода к контрактной армии не существовало. А были только популистские полумеры, преследовавшие одну цель — завоевать авторитет среди простых граждан. И обеспечить общественную поддержку своим реформам.

Что же реально было сделано реформаторами за эти два года? Ими был объявлен и проведен переход на бригадную систему и трехступенчатую организацию Сухопутных войск.

О необходимости организационной реформы говорилось все последние пятнадцать лет. Обсуждались варианты, проводились исследования и учения. И объявленная Сердюковым организационная реформа была поначалу встречена с энтузиазмом.

Но очень скоро этот энтузиазм сменился озабоченностью, а затем и откровенным скепсисом.

Вместо серьезного анализа, тщательного расчета и предельно выверенных действий, реформу стали проводить волюнтаристски, с размахом лесорубов и без учета реальности военно-политической обстановки на том или ином направлении, особенности регионов и требований.

Реформу запустили, даже не приняв военную доктрину, — документ, который, собственно, и определяет, как должна проводиться реформа, какие угрозы нас ждут в будущем, против кого мы формируем нашу армию и какой она должна быть. В итоге непродуманные скороспелые решения привели к уродливым результатам. Вместо мобильных, боеспособных частей получились какие-то монстры, больше напоминающие боксеров с руками карликов, когда тылы, боевое обеспечение и средства поддержки фактически перекочевали с дивизионного уровня на бригадный, а вот боевые части оказались урезаны до минимума.

При этом введенная организация и создаваемые группировки совершенно не отвечают тем угрозам, которые они должны парировать. Например, сформированная на Дальнем Востоке группировка по своей «конфигурации» фактически не способна отразить китайскую военную угрозу. Проведенная реформаторами полная ликвидация «кадрированных» частей, которые здесь составляли почти половину всех имеющихся частей, привела к тому, что округ лишился всего мобилизационного потенциала. Раньше в случае военной угрозы за короткий строк — от двух недель до месяца — на базе «кадрированных» частей можно было развернуть мощную группировку, позволявшую парировать военную угрозу со стороны КНР.

Теперь же войска Дальневосточного военного округа должны будут в случае войны вступить в нее и завершить ее одним и тем же имеющимся составом, что совершенно нереально, если сравнить потенциалы ДальВО и НОАК в этом регионе…

Эксперты в один голос говорят, что созданная «россыпь» бригад, даже объединенная в некие «оперативные командования», в войне против таких противников, как армии НАТО, Китая, Японии или Турции, позволяет в лучшем случае организовать устойчивую оборону на том или ином направлении. Но любому выпускнику военного училища хорошо известна азбучная истина: одной обороной исход войны никогда не решался и обороной противника не разгромишь. Никаких же ударных группировок планом реформ просто не предусмотрено! Наоборот, из имеющихся сейчас на вооружении Российской армии тринадцати тысяч танков — главной ударной силы Сухопутных войск — после реформы в строю останется не больше трех тысяч. Остальные, видимо, отправятся на базы хранения, где их дальнейшую судьбу несложно представить.