Нилепина свою неуемную тревогу, с чего начнет монолог, какую интонацию выберет. От повелительной может быть обратная реакция – Лева из принципа не станет к ней прислушиваться и еще чего доброго, высмеет ее перед Пятипальцевым. А в просительной форме у нее разговаривать получается плохо, неумело и как-то по-глупому. Но как бы то ни было, она уведет Нилепина из цеха и вообще с фабрики. Куда-нибудь подальше, где нет, выражаясь языком бородатого отца Кузьмы «много дерева и железа». Надо будет, она силой вцепится в юношу, в конце концов – разрыдается, если дойдет до такой степени, но без Нилепина она с фабрики не уедет. Черт с Пятипальцевым, он ее не заботил, он может заниматься тем, зачем сюда приехал, но Леву нужно уводить от сюда. На крайний случай, если он воспротивится и откажется повиноваться своей любимой, то она, так уж и быть, присоединиться к их с Пятипальцевым компании и выпьет виски, а потом предложит пойти продолжать банкет в любимом левином баре «Якорь», чей бирюзово-фиолетовый фасад и морская тематика привлекают к себе воздушно-десантные войска и, почему-то, любителей поговорить о новинках голливудского кино. Для Сфериной такое поведение было несвойственно и вызовет со стороны двух мужчин реакцию легкого приятного удивления, но на что только она не готова пойти ради того, чтобы ее «душка Нилепин» был хотя-бы под ее чутким присмотром. Предчувствие неладного становилось для Зинаиды Зиновьевны просто болезненным, она уже ощущала его на физическом уровне в виде неровного сердцебиения, общего напряженного тонуса и нервозности – она замирала от вида собственной тени и против своей воли видела опасность в самых незначительных явлениях и вещах.

«Да где-же они?» – тревожилась Сферина, имея я виду вошедших в цех Пятипальцева и молодого человека в красной куртке, в котором она подозревала искомого ею Леву Нилепина. На улице их не было, курилка была пуста. Вздрогнув от колющего предчувствия беды, Зинаида приказала себе верить в туалетную версию отсутствия приятелей. Бокал был пуст наполовину, чай остывал и терял вкус, Сферина решила опять спуститься в цех, когда допьет этот бокал до дна. Откровенно говоря, неохота ей было отрывать зад от лавки, ковылять по лестнице и бродить по цеху в поисках. Какой-же Нилепин все-таки гад, что не отвечает на ее телефонные звонки. И сам, конечно, не звонит. Совсем от рук отбился, Зинаиду это раздражало, она привыкла всех держать в своих руках и не терпела неповиновения.

Сферина отставила утративший вкус чай и посмотрела на свои раскрытые ладони – пухлые, мясистые с сильными пальцами, увенчанными несколькими разнокалиберными кольцами в твердой манере выклянченными у законного супруга. Руки… Прямо ручищи! Наверное, ее рукопожатие схоже с рукопожатием Юрки Пятипальцева. А уж в армреслинге она одержит победу у доброй половины цеховых мужиков. Она сжала и разжала кулаки, вспоминая давно минувшую в них округлую трехкилограммовую стальную тяжесть.

Зинаида впервые подняла на руке спортивное ядро для метания в длину, когда ей не исполнилось и пятнадцати лет. Не то чтобы она грезила олимпийским многоборьем или вообще спортом как таковым, просто прилично сформированная девочка стала слишком развита для своего возраста в плане половой жизни и неприятно озадаченные родители после семейного совета решили сбагрить ее хоть куда-нибудь, где бы она могла растрачивать свою энергию и для нее не оставалось времени на ранее баловство с противоположным полом. Неподалеку от их частного дома располагалась детская спортивная школа с множеством секций, но для зинаидиной комплекции подходила разве что борьба. Но с борьбой не сложилось, а вот хронически пустующая секция женского многоборья в лице тренера по фамилии Начинаев встретила мясистую девочку с теплыми и крепкими объятиями. Наконец-то к нему попал такой многообещающий ребенок, наконец-то есть шанс успешно применить на подходящей девочке свою методику. Лысеющий Александр Витальевич облизывал усы и воодушевленно хрустел пальцами. Отстранив своих прежних воспитанниц на второй план Начинаев занялся девочкой Зиной вплотную, сразу смекнув, что кудрявенькая девчонка уже вполне созревшая и давно раскупоренная. Александр Витальевич, не будь дураком, с первого дня совмещал тренерско-педагогическую работу с регулярным интимом, на полном серьезе утверждая, что это совершенно необходимо для развития мускулатуры спины и таза, для формирования костно-мышечной ткани и для выработки гормонов. Зина не задавала лишних вопросов, иронично предполагая на них пространные и нелогичные ответы, и безропотно отдавалась Начинаеву, причем делала она это даже с большим желанием, чем изматывающим бесконечным тренировкам в спортзале и на стадионе. Метание ядра, которым она была вынуждена заниматься, влеко ее значительно меньше чем прелюбодеяние с усатеньким Александром Витальевичем, которому она, к слову сказать, никогда не была верна, за несколько лет пропустив через себя значительный процент мужского населения их городка.

Справедливости ради, надо признать, что и в спорте она добилась не меньших результатов чем в покорении мужских сердец. Начинаев оказался не только сильным пихарем, но и опытным тренером довольно быстро подняв свою подопечную до призовых мест в различных соревнованиях. Зинаидины природные характеристики и начинаевская тренерская методика метания спортивного ядра позволили ей участвовать и занять серебро в спартакиаде народов СССР в 1979 году, завоевать бронзу на Московских Олимпийских играх в 1980 году и на чемпионате Европы в 1982 году, где она метнула ядро на двадцать один метр шесть сантиметров! А ее личный рекорд от которого Начинаев аж поперхнулся собственным воплем – двадцать один метр семьдесят один сантиметр!

С одной стороны, для Зины это был очень приличный результат, она была искренне рада и ликовала не меньше Александра Витальевича, но с другой стороны и она сама и ее тренер знали, что ее потенциал позволяет надеяться на преодоление двадцатидвухметровой отметки. Начинаев неоднократно беседовал с ней и буквально вбивал в ее головку чувство вины за то, что она не выкладывается на все 100% от своих возможностей. Да, он не переставал хвалить ее поворотно-выпрямляющую технику толкания ядра, он буквально гордился ее финальным разгоном снаряда, он восторгался ее растягиванию мышечных групп при финальном усилии, но…

– Ты не дос-статочно рез-зка при отпус-скании с-снаряда, – говорил Начинаев, стягивая свои черные трусы, складывая их пополам и аккуратно укладывая на высокую спинку стула. Он всегда растягивал звуки «с» и «з». – Ты же, З-зинуля, как никто з-знаешь, как важен финальный толчок. Толчок! А у тебя он в с-самый пос-следний момент пропадает. Ты вс-се делаешь правильно, – тренер поворачивал Зинаиду задом, оттягивал ее трусики, опирал одним коленом на стул и давал волю пальцам с квадратными ногтями и широким обручальным кольцом на безымянном. – Твоя техника без-зупречна, З-зинуль.