– Ты оттуда? – забрав пустой ковш, крестьянин махнул длинной рукой в сторону гор.

– Да. Спасаюсь от бандитов, – не стал скрывать Кривцов.

– Там? – опять показал на горы хозяин. – Орлич?

– Да, – кивнул фотограф.

– Орлич за Тиссой, – недоверчиво прищурился крестьянин. – Здесь он не ходит.

– Три дня иду, – для убедительности показав на пальцах, ответил Кривцов. – Река была в ущелье. Это Тисса?

– Ты смелый, – погладил усы крестьянин. – От Орлича еще никто не уходил. Как тебе удалось?

– Мне надо в город, – словно не слыша его вопроса, сказал Владимир, глядя на медленно опускавшееся за горы солнце. – Денег дам. Покажи дорогу и продай еды.

Вернулась женщина с ребенком. Увидев незнакомого человека, она нерешительно остановилась. Обернувшись, хозяин что-то сказал ей, и она, оставив на ступеньках высокого крыльца кувшин с водой, унесла ребенка в дом.

– Как ты ушел от Орлича? – повторил крестьянин.

– Стреляли, я взял коня и ушел. Со мной женщина, – признался Кривцов. – И нам надо в город.

– Женщина? – удивился хозяин, с сомнением покачав головой. – Город далеко, несколько дней пути, понимаешь?

«Куда же нас занесло? – подумал Владимир. – Знает ли он, где Борло?»

– Нам нужно в Борло.

– Далеко, очень далеко, – потер ладонью небритый подбородок крестьянин. – Четыре дня пути и можно добраться до Титовца. Оттуда есть дорога на Борло. Чем будешь платить? Неужели Орлич тебе что-то оставил кроме жизни?

– Хочешь денег? – Кривцов немного ободрился. Если хозяин завел разговор о плате, то дело, похоже, идет на лад? Или хитрит гордец?

– Деньги? – засмеялся крестьянин. – Зачем они здесь?

– Хочешь, дам коня и винтовку?

– Коня надо поглядеть, – заинтересовался хозяин и кликнул жену, приказав ей принести вина и хлеба. Дав немного поесть Кривцову, он предложил немедля отправиться за конем.

– Скоро стемнеет, – показал на солнце крестьянин, назвавшийся Марко. – И если с тобой женщина, то ей не место ночью в горах. Пошли. Не бойся, у нас тебе никто не сделает худо. Если твой конь хорош, я сам отвезу вас в Титовец…

Марта ждала там, где ее оставил Владимир. Мельком глянув на женщину, Марко начал ощупывать коня, восхищенно цокая языком и не скрывая радостного возбуждения. Он сам повел гнедого в поводу, а Кривцов облегченно подумал, что его верный четвероногий товарищ попадет в надежные, заботливые руки.

– У меня четыре сына, – рассказывал дорогой Марко, – и уже есть один внук. Ты его видел. Коня я отдам старшему сыну, а винтовку оставлю себе. Если ты дашь мне еще немного денег, я куплю в Титовце подарки жене и невестке.

– Рассчитаемся в городе, – пообещал Кривцов. – Мое слово твердо.

– Мое тоже, – ласково поглаживая гнедого, заверил Марко. – Поутру поедем…

Дом действительно оказался полон многочисленной родни Марко, и Владимир был несказанно благодарен хозяину, оградившему их от излишнего любопытства и досужих расспросов. Вымывшись и поужинав, легли спать в отведенной для них комнате, а на рассвете Марко поднял их, угостил свежим молоком и предложил отправляться в путь.

Завалившись на устилавшее дно телеги сено, Кривцов блаженно закрыл глаза, проваливаясь в сон, – ночью он только немного подремал, оберегая покой Марты и опасаясь неприятных неожиданностей. Хотя Марко уверил его, что бояться нечего, но кто знает, какие люди живут в этом горном гнезде?

Телега подпрыгивала на камнях, плыли над головой облака, возница затянул заунывную песню, и Кривцов почувствовал, как Марта заботливо укрыла его войлочной накидкой…

* * *

Титовец был заштатным провинциальным городишком, с грязными кривыми улочками, где мирно соседствовали тонкие минареты мечетей, оставшихся со времен недавнего турецкого владычества, и церкви. Заплатив Марко, пожелавшему им на прощание всего доброго, Кривцов повел Марту в магазин: надо было купить приличную одежду и привести себя в порядок, после трехдневного пути по горным дорогам в обществе весьма словоохотливого крестьянина, не перестававшего удивляться, что его спутникам удалось вырваться живыми из лап самого Орлича, наводившего ужас на поселения по правому берегу Тиссы.

Себе Владимир купил несколько рубашек, новые ботинки и костюм, в котором он выглядел, как провинциальный контрабандист или спекулянт с черного рынка, но более приличной одежды в местных магазинах просто не нашлось. С Мартой дело обстояло сложнее: она начала придирчиво выбирать наряды, примеряя их один за другим и отбрасывая на руки хозяина лавки готового платья, пытавшегося услужить капризной клиентке. Наконец удалось подобрать что-то более или менее отвечавшее ее вкусу, и Кривцов вздохнул с немалым облегчением, когда покинул изрядно надоевший ему магазин.

Потом пришлось приобрести всякие мелочи, необходимые в дороге, и только после этого они отправились обедать. Устроившись за столиком в маленьком уютном ресторанчике, Владимир с удовольствием закурил и сообщил Марте план дальнейших действий:

– Утром выедем в Борице. Оттуда всего несколько часов пути до Борло.

– А почему нам сразу не отправиться туда? Зачем ехать в Борице? Или у вас там дела?

– Дела? – усмехнулся фотограф. – Это маленький городишко, почти деревня, но он расположен на краю пограничной зоны, куда нельзя попасть без соответствующих документов. Пока вы занимались нарядами, я поговорил с хозяином магазина и выяснил, что проще всего получить пропуска в пограничную зону именно в Борице. А без пропусков не попасть в Борло.

– Думаете, нам дадут эти пропуска? Наверное, их выдает полиция или какой-нибудь чин из пограничной стражи? Вдруг он связан с контрразведкой?

– Все может быть, – пожал плечами Кривцов. – Но у нас нет иного выхода. Говорят, что полицейский вахмистр в Борице без зазрения совести берет взятки, пытаясь сколотить капитал, пока сюда не докатились военные действия. Болтают, будто бы у него даже есть определенная такса за услуги. Короче, надо ехать в Борло, а путь туда лежит через Борице и тамошнего вахмистра. Здесь нет ни железной дороги, ни судоходной реки, поэтому придется отправляться на почтовой карете.

– Вот как? – весело засмеялась Марта. – Они еще сохранились?

– Боюсь, что осталось только громкое название, а сама карета окажется похожей на повозку нашего Марко. Но выбирать не приходится…

Владимир был прав: почтовая карета действительно весьма напоминала деревенскую телегу с тентом для защиты пассажиров от палящего солнца и дождя. В нее впрягли пару разномастных старых лошадей, а на козлы уселся мрачный подросток с длинным кнутом.

Попутчиков набралось немного: одетая во все черное старуха с большими тяжелыми корзинами, симпатичная молоденькая мещаночка с грудным ребенком, старик серб и его дородная жена, похожая на цыганку. Все уселись на сколоченные из досок сиденья, покрытые пестрым рядном, подросток взмахнул кнутом, безжалостно стегнув по костлявым спинам безответных кляч, и повозка тронулась.