Расплатившись с Перкуччи, механик отправился во дворец на прием к Райнальдо ди Аквино. Юстициарий был на месте и принимал посетителей. Забубенного пригласил без очереди, оставив многочисленных посыльных и даже советников из других провинций ожидать, пока он освободиться. Несмотря на свой пост, юстициарий оказался довольно компанейским человеком.

– Как продвигаются дела? – приветствовал он вошедшего механика, – не хотите ли вина?

– С утра? – озадачился Григорий, глядя на полный бокалов поднос в руках слуги. Но что греха таить, нетипичные для немцев привычки Райнальдо ди Аквино его только радовали, – бокальчик можно.

Выпив вина, Забубенный расслабился. Новый костюм его уже не так сильно раздражал. Что поделать, не доросли еще эти люди до джинсов и маек с кроссовками. Все у них еще впереди.

– Дела идут хорошо, – вспомнил главный механик Палермо о цели визита, – вашу галеру почти закончили. Думаю, вернувшись домой, я уже застану окончание работ.

– Спасибо, дорогой херр Грегор, – похвалил его юстициарий, – вы очень быстро работаете.

– Да, рабы у меня что надо, – с удовольствием заметил Забубенный, – работящие. К вечеру вашу галеру отгоним к центральному императорскому пирсу, а потом займемся и галерами принца Манфреда. Но в отчете можете записать, что пять галер уже почти готовы.

– Запишем, херр Грегор. Хотя, стоит ли так торопиться. Может, подождем, пока ваши люди их на самом деле подготовят? – помялся юстициарий и добавил, понизив голос, – у меня в провинции очень строгая отчетность. За приписки я могу поплатиться головой, ведь и за мной следят люди императора.

– Как, – удивился Григорий, позабыв, что он тоже находится на службе Фридриха, – даже за вами, таким преданным слугой, следят шпионы императора?

Райнальдо ди Аквино развел руками:

– Что поделать, дорогой друг, – у нас в империи строгие законы. Особенно насчет финансов, налогов и отчетности. Просто рай для доносчиков.

– И вы платите налоги? – удивился Забубенный, – сотрудничаете с налоговой инспекцией?

– Увы, – опять развел руками юстициарий, – я даже отвечаю за их сборы перед императором.

– Вот это да, – еще больше удивился Григорий, – я от вас такого не ожидал.

Но сразу добавил:

– Впрочем, работа есть работа, херр Аквино. Ничего личного, как говориться.

На самом деле Забубенный тут же вспомнил, что в дарственной на его мастерские, говорилось, что и ему надо будет платить налоги. Вот только в каком объеме и когда, Григорий позабыл из-за радостных событий последних дней. Впрочем, до этого срока, кажется, было еще далеко. Пока можно было спать спокойно.

– Я пойду, – вдруг заторопился Григорий, – мне нужно по хозяйству.

– Будьте здоровы, херр Грегор, – пожелал ему на прощанье Райнальдо, и, как бы невзначай, добавил, – вы слышали, сегодня в Палермо прибывает наша императрица.

Забубенный застыл на месте.

– Вечером?

– Именно так, – подтвердил Райнальдо, – утром я получил письмо с почтовой галерой.

Григорий просиял.

– Спасибо, дорогой друг. Но я все же пойду. Явлюсь вечером, чтобы засвидетельствовать свое почтение императрице.

Чуть не подпрыгивая от радости, Григорий двинулся сразу к выходу из дворца, минуя многочисленные караулы. По своему статусу, которым наделил его император, Григорий мог теперь бывать здесь в любое время дня и ночи. Естественно, по государственным делам.

Сидя на своем балконе и абсолютно не обращая внимания на работы, кипевшие вокруг, Забубенный не мог оторвать взгляда от морских волн, где рассчитывал увидеть парус. И увидел. Целых пять. Императрица прибыла с небольшой свитой.

Никаких салютов, ознаменовавших это событие, не давали. Палермо, как и Неаполь, встречали Констанцию более чем спокойно. Приезд императора Фридриха Второго наверняка не остался бы незамеченным. Тем более что Фридрих любил помпезные встречи. Обычно он вступал в город под звуки громкой музыки позади колонны многочисленных солдат и разряженных слуг. Часто перед процессией даже шли боевые слоны. А сейчас все было относительно тихо. Значит, Констанция прибыла в одиночестве.

Едва дождавшись вечера, Григорий снова появился во дворце. Он решил не дожидаться отрока Иблио с запиской и пришел сам. Впервые за время пребывания в столице он посетил правое крыло дворца, искренне сожалея о том, что Фридрих не отстроил для своей жены в Палермо отдельную резиденцию. А здесь было слишком много любопытных глаз. «Да и черт с ними», – решил окрыленный предстоящей встречей механик.

В приемной он сразу заметил Иблио, который выходил из покоев императрицы. Отрок несколько удивился, встретив Григория во дворце, и незаметно спрятал в карман ненужную записку. Хотя двери в покои Констанции находились в двух шагах, Иблио, тем не менее, увел Забубенного из приемной, где уже столпилось множество придворных, и повел его потайными коридорами в обход. Пройдя несколько залов, Григорий оказался в небольшой полутемной комнатке, где ему пришлось ждать. Но он ждал с наслаждением, зная, кто за ним придет.

А когда дверь отворилась, и он увидел за ней любимую женщину, то не смог больше сдерживаться. Шагнул вперед и обнял ее, даже не посмотрев, есть ли кто-нибудь в зале еще. К счастью, там никого не оказалось. Констанция ответила с нежностью, и они долго стояли, не в силах оторваться друг от друга.

В комнате царил полумрак. Лишь несколько свечей озаряли тусклым светом помещение. Эта резиденция Констанции была гораздо скромнее, чем в Неаполе. Покои занимали лишь небольшой зал с пятью высокими окнами, на которых висели тяжелые шторы. Посередине стояла огромная кровать с балдахином. В дальней части была видна дверь, которая, как подумал Григорий, вела в покои фрейлин, чьей обязанностью было всегда находиться при своей госпоже. Но сейчас никаких фрейлин здесь не было.

Григорий в нетерпении увлек свою госпожу на ложе.

– Обожди Грегор, – слабо сопротивлялась Констанция, – меня ждут вельможи. Я должна к ним выйти.

– Подождут, – оборвал ее Григорий, продолжая наступать. И Констанция сдалась на милость победителя.

Спустя полчаса придворным было объявлено, что императрица плохо себя чувствует и желает отдохнуть с дороги. Аудиенция переносится на утро. Все разошлись.

– Как ты устроился в Палермо? – спросила Констанция, положив свою головку на грудь механику, когда утомленные бурной встречей, они лежали на огромной кровати.

– Нормально, – ответил расслабленный Григорий, – только здесь надо работать, а то ваш малолетний принц обещал меня повесить, если не успею в срок. Извини, но я так понял, что это не твой сын?

Констанция вздохнула:

– Да. Это сын рабыни от Фридриха. Он весь пошел в своего отца.

Забубенный не стал уточнять, почему сын рабыни является наследником трона. Видимо, слово императора имело здесь больший вес, чем какие-то кровные узы и обязательства.