— Но не принимай это близко к сердцу сразу, — предупредила она его. — Любым родителям сложно быстро смириться с тем, что их ребенок уже достаточно взрослый, чтобы выбирать себе мужа или жену. Возможно, будет разумнее, если ты дашь им время поразмышлять, прежде чем настаивать на том, чтобы приглашать Адель в дом твоей матери.

— Бабушка права, — согласилась Адель. — Я не выдержу этот визит, если не буду знать, что они одумались. Я была бы более рада сначала встретиться только с твоей матерью.

— С мамой все будет в порядке, — успокоил ее Майкл, потянувшись и погладив Адель по щеке. — Я ей сказал несколько недель назад, что встречаюсь с тобой.

— Ты мне не говорил! — возмущенно сказала Адель.

Майкл улыбнулся.

— А ты мне рассказываешь абсолютно все?

Адель хмыкнула.

— Я не рассказываю только самое скучное. А это совсем не скучный факт. Что она сказала?

— Немного, но в любом случае за этим не последовало обычной истерики.

— Но твой отец не так на это посмотрит, он сразу вспомнит, что я была экономкой у твоей матери и что была с ним груба.

— Возможно, но он не полностью лишен логики, — настаивал Майкл. — Викторианские времена прошли, назревает война, и он достаточно сообразителен, чтобы понять — если он воспротивится, это только придаст мне больше решимости.

Во время семейного ужина в субботу вечером Майкл чувствовал себя очень уверенным в себе. Его родители находились в мягком расположении духа, брат и сестра, казалось, были довольны, что проводят время с семьей, а миссис Сэллуэй, экономка матери, превзошла сама себя, приготовив восхитительные бифштексы и пирог с почками и подав их со свежими овощами из сада.

Они провели все время после обеда на пляже с детьми, которых потом накормили в кухне, и сейчас дети уже были в постели, Горящие на столе свечи, блеск серебра и мягкий, теплый бриз, дующий через открытые окна, создавали мирную мизансцену для объявления его новости.

Он не сильно беспокоился на тот счет, если они воспротивятся браку. Три года в Оксфорде и общение с людьми из всех социальных слоев в ВВС очень хорошо помогли ему понять, что он прекрасно справится и без своей семьи.

По сути, иногда он надеялся получить предлог, чтобы отдалиться от них всех, потому что ему до смерти надоели эти родительские игры. И он находил просто ужасающим снобизм Ральфа и Дианы.

Но ради Адель он собирался сделать все, что в его силах. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя человеком второго сорта и стыдилась этого. Она была лучше всей его семьи, вместе взятой, и одна только мысль о том, что они могут посмотреть на нее сверху вниз как на нечто худшее, злила его.

Его взгляд скользнул по комнате. Отец во главе стола, опрокидывающий очередной бокал красного вина, будто лишняя выпивка поможет, чтобы выходные пролетели быстрее и он смог вернуться к своей любовнице. Диана рядом с ним, все еще ковырявшаяся в своей тарелке, была очень похожа на мать, если не считать возраст, — те же самые рыже-золотые волосы и голубые глаза и голубое шифоновое платье, все это делало ее элегантно красивой. К несчастью, она унаследовала напыщенность отца и его резкость манер.

Ее муж Дэвид, сидевший рядом с ней, не располагал к себе внешне, он был худой, с сутулыми плечами, слабым подбородком и редеющими волосами песочного цвета, но ему не нужно было привлекать Диану внешностью — это сделало за него богатство его семьи.

Жена Ральфа Лаура, сидевшая рядом с Майклом, недавно сильно поправилась и со своими светлыми локонами вокруг лица выглядела ангельски. Майкл любил Лауру: она была ленивой, особенно во всем, что касалось детей, но тем не менее она была хорошей женщиной, которая заслуживала несколько большего, чем хама Ральфа в качестве мужа, и сегодня выглядела очень мило в платье из бледно-зеленого шелка.

Ральф, сидевший по ту сторону от Лауры, уплетал уже вторую или третью порцию, набивая рот, словно он неделю голодал. Он тоже быстро набирал вес, что Диана отметила раньше. Впрочем, он был жадным во всех отношениях — к деньгам, еде и вниманию.

И наконец, его мать на том конце стола, как всегда безупречно выглядевшая, с волосами, аккуратно убранными в две гладкие ракушки по обе стороны головы. Несмотря на то что она выглядела как телефонистка, Майкл предположил, что это самая модная прическа, потому что она постоянно изучала журналы мод. На ней было лиловое платье, рукава которого были с буфами, как у маленькой девочки. Майкл заметил, что каждый раз к приезду отца мать надевала что-то, в чем она выглядела моложе своих лет и казалась более хрупкой. Но она, по крайней мере, отказалась от вина на сегодняшний вечер, и, вероятно, это потому, что Майлс целый день был вполне мил с ней.

Майкл не представлял, что у Адель может быть общего с ними.

В комнату вошла миссис Сэллоуэй и начала собирать пустые тарелки. Майклу нравилась новая экономка: она первоклассно готовила, была спокойной и приятной и очень хорошо справлялась с настроениями его матери.

— Бифштекс и пирог с почками были превосходны, миссис Сэллоуэй, — сказал он. Майкл всегда старался показать, как он ценит ее, потому что остальные этого не делали. — А какой у нас сегодня пудинг?

Она улыбнулась, и ее некрасивое морщинистое лицо засияло.

— Я сделала один из своих летних пудингов, — сказала она. — Надеюсь, что он вам понравится, черная смородина уже начала отходить.

— Я уверен, он будет восхитителен, — сказал он.

Когда она исчезла в кухне, Ральф посмотрел на Майкла с презрением.

— Почему ты всегда подлизываешься к прислуге? Ей платят за то, что она делает.

— Людям, кроме оплаты, нужно, чтобы их ценили, — заметил Майкл, пытаясь не показать своего раздражения бесчувственностью брата. — Если миссис Сэллоуэй уйдет, маме будет трудно найти ей замену.

— Это правда, — сказал Майлс. — Она может оказаться вынуждена нанять очередную девушку типа той ужасной, которая была с болот.

— Она не была ужасной, — возразил Майкл в отчаянии, что имя Адель всплыло раньше, чем он успел объявить свою новость.

— Да, она не была ужасной, Майлс, — поддержала его мать. — Мне ее не хватало, когда она ушла. Она была сообразительной и веселой, и у нее было доброе сердце. Возможно, миссис Сэллоуэй и лучше как экономка, но она очень унылая.

Мысли Майкла заметались. И хотя его обрадовала поддержка матери, он прекрасно понимал, что ей ничего не стоит изменить мнение, если он скажет о своем решении прямо сейчас. И все же отложить объявление о помолвке означало бы предать любовь к Адель.

Он набрал воздуха в легкие.

— Я намеревался подождать, пока мы не дойдем до бренди, чтобы сообщить вам свою новость, — сказал он, оглядев сидящих. — Но в данной ситуации я скажу вам ее сейчас. Вчера я сделал Адель Талбот предложение, и она согласилась.

— А кто такая Адель Талбот? — спросила Диана, и ее острый нос зашевелился, будто она учуяла запах крови.