– Речёт княже, что он не воин, а простой погонщик, что у него ничего нет, а в обоз пошёл заработать хоть что-то для детей, которых у него пятеро, пощадить его просит.

– Что скажешь о нём сам, брат Скоморох?

– Да что тут говорить, врёт он всё, речь у него хоть и хазарская, да с жидовинским выговором, чело холёное, хоть и измазано крепко. – Изведыватель свойственным ему быстрым движением неожиданно захватил руку пленника и повернул её ладонью к князю. – Вот ручонки-то у погонщика, что у девы красной, а должны быть грубые и потрескавшиеся от конского пота, сыромятных ремней, солнца да холода. – Вторым движением изведыватель рванул ворот халата и распахнул его. Большая златая цепь с искусным знаком и драгоценными каменьями висела на покрытой гусиной кожей груди пленника. – Разумею, княже, это и есть тархан Исайя. Теперь полонников допытаем, и всё ясно будет, – молвил шустрый изведыватель и, отойдя от пленника, принялся вытирать руки пучком мокрой соломы, что торчала из стоящего подле воза.

Пленные хазары даже не пытались отпираться и все указали на тархана Исайю, который успел во время сражения переоблачиться в рубище обозного погонщика.

– Тебе участь тархана решать, – молвил Ольг князю Жлуду. – Можешь казнить, можешь выкуп с его родичей взять.

– Сей тархан повинен в смерти многих северян, жён и детей наших хотел перед воротами града резать, и зарезал бы непременно, как ту матерь с дитяткой, кабы вои твои, княже Вольг, не воспрепятствовали тому. Пусть же те, над кем он измывался, теперь над ним суд вершат. – Князь обернулся к молодому боярину. – Отдай тархана нашим бывшим северянским полонникам. Передай им моё княжеское слово.

Когда два крепких молодых воя, толкнув в плечо, повелели тархану идти, он всё понял или почувствовал до самого дна своей мелкой трусливой души. Сорвав тяжёлую золотую цепь с шеи, он стал кричать, причитать и протягивать её то князю, то воинам, но те подхватили воющего тархана под руки и силой повлекли дальше, оставляя на мокрой земле рваные борозды от его упирающихся ног.

Проводив пленника взором, Жлуд обернулся к Киевскому князю и спросил, переменив тему разговора:

– Княже Вольг, а как ты успел, получив от меня просьбу о помощи, так быстро собрать своё воинство и оказаться у стен Черниговских? Загадка сие для меня, ведь три дня всего, как гонцов я отправил, ты никак не мог подоспеть…

– Так не получал я никаких вестей от тебя, князь Черниговский, – пожал плечами Ольг, – три дня тому я с дружиною своей уже шёл по земле северной на Восход.

– Теперь верю княже, что ты волховского рода! – восхищённо проговорил северянин.

– Всё просто, князь. У нас и среди печенегов знакомцы имеются, вот и сообщили, когда хазарский отряд через них на вас пошёл. Мы с тобой, княже, самые близкие соседи, коли будем друг друга поддерживать, никакие хазары нас не одолеют. Сколько ты платил им дани? – Спросил Ольг.

– По беле и выверице, да с серебром нынче плохо, вот не смог собрать столько шелягов.

– Ведомо мне сие. Сам разумеешь, что для сильного государства добрая казна нужна, оттого предлагаю тебе идти под моё крыло, а дань серебром я с тебя брать не буду, хватит и выверицы с дыма, идёт?

– Идёт! – радостно молвил Жлуд, и они ударили по рукам, а потом крепко трижды обнялись по древнему обычаю русов.

– Тогда так, – молвил далее Ольг. – Двух воев хазарских отправим к Беку с Каганом в Итиль, чтоб передали, что нет у них более в данниках северян с градами Черниговом, Новгород-Северском, Любичем, Лиственем и прочими. Что отныне сии земли под Киевским покровительством находятся и дань Киеву платят. А передают сию весть Кагану хазарскому князья Жлуд и Ольг, и ежели попадутся ещё вои хазарские в земле северной без дозволения, то будут истреблены нещадно, пусть так и скажут. А за своих пленных воинов пусть хазары отдадут ваших захваченных ранее людей.

– Лучше предложить им обмен двоих хазарских пленных на одного нашего, чтоб наверняка! – молвил умудрённый жизнью боярин Черен.

– А ещё хорошо бы нескольких пленников Кулпею в печенежский стан послать, в благодарность за помощь! – вставил шустрый Скоморох.

– Верно речёте, други, – кивнул могучий Ольг и опять повернулся к Жлуду: – А нам с тобой, княже, теперь много дел предстоит, прежде всего, по защите кордонов восточных, ибо слово твёрдое доброй силой подкрепляться должно.

– Всё решим, Вольг, после тризны праведной.

И воины обеих дружин занялись печальными приготовлениями к прощанию с погибшими.

Павших в сей битве северян и киян сложили вместе на единое погребальное кострище, и души их в тот же день вместе с огненными языками пламени и дыма воспарили над градом и землёй северской и унеслись прямо в Сваргу пречистую к отцу их воинскому богу Перуну. А впереди них кровавой тропой шла молодая жена со своим дитятком на руках.

Погибших хазар собрали их пленные воины и закопали в овраге за околицей. Хазарское оружие и добрые лошади были по-братски поделены между северянами и киянами.

Жлуд пригласил гостей в свой терем, стоящий на самом высоком мысу.

За гостеприимным столом, вокруг которого суетились хозяйка, дочь и помощники Черниговского князя, собрался настоящий воинский совет. Да и не мудрено – после тризненной стравы предстояло решить дела давно назревшие.

– Благодарим тебя, княже Вольг, за своевременную подмогу. Мы-то уже в мыслях с жизнью простились, – вздохнул Жлуд. – А для упреждения подобного дозорные сотни или полк дозорный создадим.

– Заставы для тех воев укреплённые на кордоне соорудить, чтоб в случае чего могли не только знак подать, но и ворога хоть ненадолго задержать, – добавил Черен.

– Одних застав мало будет, грады порубежные ставить надо по кордону хазарскому, – молвил веско Ольг, – без того покоя не будет от охотников за невольничьим товаром.

– Что кордоны крепкие надобны, спору нет, – молвил Жлуд. – Мастеров, скажем, чтоб грады рубить, мы ещё найдём, а вот воинов для них тяжко будет сыскать, ведь пахать, и сеять, и бортничать, и ремесленным делом заниматься надо, иначе и дань-то платить не с чего будет!

– Ты, Жлуд, рассуждаешь, как князь Северянский, – отвечал Ольг. – Только отныне княжество твоё – часть Руси Великой от Ладоги до кордонов хазарских. А сие значит, что кордоны восточные теперь общая наша забота. Значит, будут в тех градах порубежных и мастера, и воины, сколько потребуется, и от словен новгородских, и от кривичей, и от чуди, и от веси, и от мери, и от Киева.

– Вот это ладно будет, дякуем княже! – почти одновременно довольно воскликнули боярин Негода и боярин Черен.

– Не менее важно, как о нарушении ворогом тех кордонов упредить борзо, – молвил далее Ольг. – Добро, что в сей раз изведыватели наши сработали, а кабы не успели мы на помощь?

– Со знаками особо мудрить нечего, исстари дымами знак подавали, как враги приходили, – молвил старейшина Чигирь. – Сейчас ту старинную цепочку восстановить надобно.