– Я перерезал ему сухожилья. Это жуткая боль, – проговорил Уин, оживленно взглянув на меня. – А теперь мы отрежем ему то, чем он так дорожит! – теперь Уин смотрел на бледного от боли и страха пиратского барона. – Ты не сможешь встать, не сможешь вынуть кляп, не сможешь закричать, и я действительно с удовольствием вырежу твоё мужское начало, если ты не отдашь нам карту. Решай!

Барон замычал.

– Ты хорошо подумал? Потому что если ты решил нас обмануть или позвать на помощь, тогда я не завидую твоей участи. Заорать ты не сможешь, я позабочусь об этом. Но если вздумаешь схитрить – второго шанса у тебя не будет – я вырежу все аккуратно, и пираты будут уже развлекаться с тобой вместо девушек. Так ты скажешь?!

Пират согласно затряс головой, морщась от боли. Уин, надавив ему на горло, вытащил кляп.

– В левом комоде двойное дно, тайник там, и карта там, ключ у меня на груди, – еле слышно прохрипел барон.

– Тара! – скомандовал Уин, не отпуская руки. – Проверь, если что не так, кинжал уже нацелен в нужное место.

Я бросилась, нащупав ключ, рванула его на себя и помчалась к комоду. Там действительно под первым дном был встроен тайник, и ключ сразу же подошел. Один щелчок и крышка приподнялась. Меня насторожил запах. …Тонкий сладковатый запах миндаля – медленного яда, таким обычно обрабатывали папирус, и жертва прикоснувшись к нему, умирала медленно в мучительной агонии.

– Нужны специальные перчатки, карта отравлена! – обернулась я, тут же вспомнив, что в другом комоде я видела щипцы. – Погоди, я кое-что придумала

Вытащив карту щипцами, я осторожно развернула её, расстелив на ложе, не касаясь пальцами. Мне было достаточно нескольких минут, чтобы запомнить карту. Больше мне она была не нужна.

– Неси её сюда, – прошептал Уин. – Он всё-таки решил нас обмануть, а я обещал его за это наказать!

Переняв у меня щипцы, Уин положил карту барону на оголенную грудь, придавив ее, его же рукой.

– Стоило думать о последствиях, – бросил он на прощание пирату.

– Пойдем, Тара, нужно попытаться выбраться из этого гадюшника!

Прихватив оружие, в кромешном полумраке, прислушиваясь, мы осторожно возвращались той же дорогой.

– Похоже, другого пути здесь нет. Они специально заколотили другие выходы, чтобы все прибывшие попадали им на глаза. С любой другой стороны острова можно вскарабкаться поверху, но внутрь ведет только этот путь, по которому нас провели, – разочаровано произнесла я.

– Жаль. Нам придется пройти через таверну, – тихо заметил Уин. – Я задержусь там, а ты беги. Беги, что есть мочи! Я знаю, ты справишься! Твои вольфгары, наверняка, будут поблизости.

– Нет, Уин, нет! – в испуге затрясла я головой. – Я никуда без тебя не пойду! Мы вместе пришли, вместе и должны выбраться!

– Взгляни правде в глаза, Тара. Вдвоём нам их не одолеть. Их слишком много даже для наших вольфгаров. Я задержу их на время, чтобы ты успела спастись.

– Но Уин, они ведь убьют тебя! – чуть ли не прокричала я, хватая его за руки. – Я этого не хочу!

– Я знаю, – грустно улыбнулся Уин. – Но я делаю это для тебя. Я так хочу, Тара.

– Уин, пожалуйста, не надо! Мы поищем другой выход, – взмолилась я, задыхаясь от навалившейся боли.

– Нет другого выхода, Тара. Поцелуй меня на прощание, и помни, – прошептал он, вздрогнув.

– Я не уйду без тебя, не могу. …О, боги, Уин, прости меня! Прости меня мой дорогой! – захлебываясь слезами, выдавила я, обнимая юношу.

Он поцеловал меня в губы. Я ответила на этот прощальный поцелуй, пытаясь выразить свою благодарность, и вымолить прощения.

Наш первый, единственный, … и прощальный поцелуй.

Не произнося больше ни слова, мы отправились в эту проклятую пиратскую таверну.

– Эй, эй, эй! Куда это мы так торопимся? – всё-таки заметили нас пираты.

– Беги! – толкнул меня Уин к двери. И я понеслась, с трудом разбирая дорогу!

За мной гнались, но я была быстрее, чем эти проспиртованные увальни.

– Не уйдешь! Живой брать! – драли глотки пираты, и эхо уносило их голоса к морю. – Салим, мчи на перехват! – орали они кому-то в темноте. – Оуэн, поднимай тревогу! Кто-нибудь на пристани, поймайте девчонку!

У пристани меня почти нагнали. Дальше мне бежать было уже некуда. Я прыгнула в воду. А там, под водой, меня схватили чьи-то руки, увлекая за собой на глубину. Я не сопротивлялась, так быстро мог плыть только вольфгар. Не сопротивлялась и когда эти губы прикасались к моим, отдавая воздух. Через какое-то время мы всплыли прямо у темного борта корабля. Подхватив меня одной рукой, вольфгар быстро взобрался по сброшенной веревке на палубу.

Меня не удивляло, что это был уже совершенно другой корабль, меня как ни странно не волновала судьба прошлой команды, и даже то, что взобрались мы уже на движущийся корабль, покинувший пределы острова. Мне хотелось видеть того, кто меня туда отправил! Грея! Резко дернув за плечо своего спасителя, я увидела того, кого хотела. Вот кого я проклинала сейчас всем сердцем! Вот на кого обрушится моя истерика и мой праведный гнев! От раздирающей меня душевной боли и эмоций, я плохо отдавала себе отчет! Я не знала, на что я способна, но орала я очень громко:

– Ты!!! Ненавижу тебя!!! Гнусная скотина ты все знал!!! Ты не показал мне видение, потому что уже знал, что Уин там погибнет! Как ты мог?! Чудовище, как ты посмел не помочь ему?! Он погиб из-за тебя!!! Это ты виноват, вольфгар!!! Ты больше не будешь распоряжаться нами! Я не хочу тебя видеть!!! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – я кидалась на него с кулаками, бросала, что попадало под руку, и, в конце концов, у него лопнуло терпение. Грей сгреб меня в орущую и проклинающую его охапку и потащил. Оказавшись со мной наедине в какой-то грязной каюте, он отшвырнул меня в дальний угол:

– Посмотри на себя! Это ты только и думаешь о себе! – гневно выкрикнул он. – Это ты из-за своего упрямства даже не желаешь знать последствий, лишь бы тебе было хорошо с твоим Камилем! Это ты виновата в том, что произошло на острове! Уин погиб из-за тебя! Да! Да, я знал! И заранее выбрал этот вариант, потому что если бы мы действовали иначе – погиб бы Михас. А ведь из них двоих, Тара, я-то знаю, ты бы и сама выбрала Уина, ведь братца Камиля тебе ой как не хочется терять! Так что я избавил тебя от муки выбора ради нашей общей цели! Позже ты поймешь, что его жертва была не напрасной. Он погиб благородно, и я его за это уважаю. А ты мне как кость поперек горла!

Уткнувшись в колени, и накрывшись руками – я горько зарыдала.

– Я не хотела этого, … я никому не желала зла, … я бы не выбирала, … я бы …, я не виновата. Уин! Уин! Прости меня, … о боги, прости меня, … прости. Лучше бы я умерла, лучше бы я страдала вместо них. … За что? Так больно терять. … Я никогда, … никогда не забуду тебя, Уин. … Бедный мой преданный юноша. …

Грей крепко сжал меня за плечи, и произнес уже более сдержано: