Когда я познакомился с Кияковским, ему не было ещё и тридцати лет. Это был человек выше среднего роста, хорошо сложенный, с гладкой причёской, зачёсанной набок. Поначалу мне казалось, что он большой любитель шутить. Помню, как в первые дни он меня спросил: «А вы уже прописались?» Я вопросительно улыбнулся. Тогда он обратился к Буняку: «Лёва, в чём сейчас состоит прописка?» Буняк, сделав серьёзную мину, изрёк: «Виктор, вам надо сходить в нашу мастерскую, они вас сразу же пропишут». И оба, Гера и Лёва, дружно захохотали. Потом, конечно, я неоднократно видел этот «метод прописки» в действии. И он тоже у меня вызывал смех. Как-то зазвонил телефон, и Гера взял трубку. Через некоторое время вышел молодой парень, техник, и Гера ему говорит: «Миша, звонила ваша девушка, спрашивала вас». Миша побежал вниз, думая, что девушка звонила из вестибюля. Приходит: нет, там её нет. Гера смеётся: «Что же вы не дослушали. Она вам назначила свидание на вечер». Коронный номер Кияковского состоял в следующем: Гера входил в комнату и, видя, что кто-то из сотрудников углублённо копается в схеме, никого не замечая, подходил и хлопал в ладоши, создавая эффект пробоя в схеме. Человек обычно вскакивал, а Гера смеялся.

К тому времени, когда я пришёл в институт, Кияковский и Буняк были уже аспирантами института. Основное внимание Кияковский как аспирант уделял разработке теории импульсно-фазовой автоподстройки частоты. Такая теория в более или менее законченном виде просто не существовала. Была статья В. Н. Горшунова, напечатанная незадолго до этого, в 1947 г. Горшунов тогда также работал в институте. Статья Кияковского опубликована в 1951 г. Имея теперь полные библиографические списки научных работ в области теории систем фазовой автоподстройки за 40-е и 50-е годы 20 в, мы видим, что среди отечественных работ первой была статья В. Н. Горшунова «Исследование области устойчивой работы синхрогенератора» («Радиотехника», 1947, т. 2 № 1), а второй – статья Г. В. Кияковского «О работе схем синхронизации телевизионных приёмников» («Радиотехника», 1951, т. 6 № 6)[25]. Используя аппарат уравнений в конечных разностях, Кияковский для линейного аналога системы ФАП выделил области устойчивой работы схемы, подтвердив это экспериментом. В дальнейшем эта статья Кияковского привлекла внимание исследователей, о чём я скажу чуть ниже.

Защита диссертации Кияковского происходила в помещении технической библиотеки, в нынешнем читальном зале. За столом сидел весь учёный совет во главе с А. И. Бергом. Плакаты были развешаны на решётках антресоли. Кияковский докладывал чётко, и защита прошла успешно.

По работе мне часто приходилось общаться с Герой. Это был мягкий, интеллигентный человек, решавший вопросы на основе логики, убеждения. Ему были чужды напор, тем более агрессивность. Он избегал обсуждения острых вопросов, связанных с личными отношениями сотрудников. Иногда мы шли домой после работы вместе. Дело в том, что он жил в доме на Рождественском бульваре, а я провёл всё детство и юность в одном из переулков между Сретенкой и Трубной улицей. Этот район был моей малой родиной, я его часто посещал, хотя уже жил в другом месте. Помню, в день смерти И. В. Сталина мы медленно шли с Герой по Сретенскому бульвару в направлении его дома. Были подавлены полученным сообщением и рассуждали, что будет дальше. Эпоха менялась, а перспективы не проглядывались. Остановившись у Сретенских ворот, мы увидели, что много людей движется в сторону Рождественского бульвара. Там был известный спуск, вблизи которого был дом Геры. Он мне сказал: «Я, пожалуй, пойду окольным путём, проходными дворами». Мы расстались, на следующий день узнали о возникшей давке и гибели людей.

В работе «Галактика» участвовали сотрудники 13 лаборатории под руководством Г. В. Кияковского, а также специалисты-антенщики. Это была первая работа в институте непосредственно в интересах изделий С. П. Королёва. Она была успешно выполнена в требуемые сроки. Создание опытных образцов вылилось в новую ОКР, вести которую поручили Г. Я. Гуськову.

Душевная сфера Георгия Викторовича была слишком тонка. Малейшее раздражение, и тем более несправедливость вызывали болезненную реакцию, которую, однако, внешне он редко проявлял. Его сдержанность и улыбку принимали за удовлетворённость, чего, по-видимому, на самом деле не было. Мы никогда не слышали от него рассказов о пережитом на войне, о фронтовых буднях, хотя знали о его контузиях и ранениях. Лишь однажды я был прямым свидетелем резкой смены его настроения, вызванной отголосками той войны. Были мы в командировке в Ленинграде и оказались в одной гостинице, но в разных номерах. Вечером, после работы ко мне постучали. Вошёл Гера: лицо его было искажено болью. «Что случилось?» – спросил я. «Голова разрывается на части. Нет ли у вас тройчатки или чего-либо подобного?» Тройчатки не было. Я ему предложил валидол, но он отказался. Сел на стул и сказал: «Проклятая контузия не отпускает меня через столько лет…» – «Может быть приляжете?» – «Нет», – и пошёл к дежурной искать лекарство.

В Москве он, насколько помню, потом лечился. С течением времени, однако, настроение его ухудшалось. Это было видно по нему, и тут возникла ситуация, о которой хочу рассказать. Было это в ноябре 1956 г. Я шёл по Сретенке, и около Пушкарёва переулка встретил Геру. Мы поговорили, он жаловался на нездоровье, а затем он меня спросил: «Вы видели последний номер “Радиотехники”?» «Да, он только что пришёл в библиотеку». «Вы обратили внимание, как там меня Бакаев разнёс?» – продолжал Гера. Я его старался успокоить: «Вряд ли это можно назвать разносом», – сказал я. «Просто люди отстаивают свою позицию, и мне кажется, что вам есть чем ответить на критику». И я перечислил свои доводы, с которыми Гера вроде бы согласился. На этом расстались. В чём было дело? Ю. Н. Бакаев и П. И. Кузнецов, авторы статьи «К определению области устойчивой работы инерционной системы телевизионной синхронизации» («Радиотехника», 1956, т. 11, № 11) критиковали публикацию Кияковского пятилетней давности по следующим пунктам:

а) Нельзя сугубо нелинейную систему ИФАП рассматривать как линейную;

б) Не использован адекватный метод усреднения (который восходит к методам Ван-дер-Поля, Крылова-Боголюбова и др.);

в) Применён для развязки совершенно не обязательный катодный повторитель.

Я не хотел бы в этих воспоминаниях вступать в полемику, отмечу лишь следующее. Даже классики Андронов, Витт и Хайкин в известной книге «Теория колебаний» начинают рассмотрение сугубо нелинейных систем с линейной модели. Нелинейная трактовка авторов могла бы выявить ошибки линейного рассмотрения (если они есть). Однако авторы об этом ничего не говорят, что может служить подтверждением правильности концепции Кияковского (катодный повторитель не является предметом спора).

Я заканчиваю на печальных событиях: Через месяц после моего разговора с Кияковским он лёг в больницу. В январе 1957 г. его не стало.

Что послужило причиной тех трагических событий? Как всегда, это трудно анализировать. Я думаю, что произошедшее явилось следствием совпадения во времени целого ряда факторов. Первое – болезнь Кияковского и мучительные боли, резко снижающие его работоспособность. Второе – переживания в связи с невозможностью взять на себя руководство ОКР как продолжения «Галактики». Третье – публичная критика его теоретических воззрений. Четвёртое – возможные семейные неурядицы.