– Пора, – произнёс Совик, кивая в сторону нескольких десятков лифтов. – Переговоры начнутся через пятнадцать минут. Надо поспешить.

Мы прошли к одному из просторных лифтов, который тут же закрыл за нами двери.

– Мэл, – окликнул Ориас, наклонившись и достав из сапога короткий чёрный кинжал. Я поймала его налету, сунув за голенище и передав миниатюрные, размером с ноготь, взрывчатки.

– Вы сейчас на переговоры или на войну собираетесь? – не выдержав, поинтересовался Совик, хмуро наблюдая за нами.

– На войне все способы хороши, – заметила я.

– Особенно когда имеешь дело с Матерью Аай, – добавил мужчина, отдёрнув чёрный мундир  и выпрямившись.

По сравнению с двумя врасами, я и вправду была малявкой – едва до их плеч дотягивалась, хотя на рост до этого не жаловалась.

Лифт плавно замер, и дверцы раскрылись, являя просторный зал с полоской круглого белого стола и фонтаном в центре. Правда, вместо воды была голограмма вращающегося спутника с его кольцами и мелькающими то тут, то там кораблями.

Мы были не первыми, кто добрался до зала – за столом в изогнутых белых креслах уже сидели два Барона и одна женщина из Сената, а так же представитель мелкой державы. При виде нас они лишь молча кивнули, смотря, как мы подходим к столу с именными подставками.

Вот тут и ожидало первое потрясение.

Все в этом зале сидели вперемешку.

3

Меня посадили в самую даль от Ориаса и Совика. Справа оставалось ещё пять пустых кресел, слева – одно. А это если учитывать, что все остальные сидели почти вплотную друг к другу. Кажется, посадку составляли серебряные хиимы, решив, что раз я самый слабый и хилый вид на данном собрании, то мне лучше не «заражать» других.

Буквально напротив меня, за голограммой, сидел Айшел, в шести креслах левее от него – Ориас. А сейчас барабанная дробь! Знаете, с кем я сижу? С самим Ониксом(!), пусть нас и разделяет всего одно кресло, но, звёзды, я готова проглотить обиду и досидеть собрание с легендой.

Спустя четверть часа подтянулись и все остальные. Все, кроме Матери Аай, чьё место между двух пустых кресел так и осталось пустовать. Кажется, она особо не торопится.

Слева от меня сел Оникс, кинув в мою сторону прохладный взгляд и отвернувшись. Звёзды, вблизи он ещё загадочней! Конечно, не такой красавец, как тот же Айшел, но и уродом назвать нельзя. Он словно белое полотно: алебастровая кожа без изъянов, волосы цвета слоновой кости, неопрятно зачёсанные назад, кроваво–алые глаза с горизонтальным зрачком и такая же одежда. Длинные пальцы с красными крапинками лежали на столе, крутя небольшую монетку с такой скоростью, что она только и успевала мелькать.

За столом уже послышались тихие разговоры и настороженные взгляды в сторону пустого кресла Матери Аай. А она не торопится.

Мы ждали ещё десять минут. Бароны уже в открытую недовольно возмущались, а серебряные хиимы – две женщины с бледно–голубыми глазами и в одинаковых серебристых платьях, с головными уборами, так плотно обегающими голову, что ни один волос не пробивался, – гордо молчали.

Наконец–то двери последнего лифта плавно раскрылись, и под всеобщее молчание показалась сама Мать Аай. Высокая, как врас, с прекрасным телом и омоложенным лицом. Больше тридцати и не дашь. Она вошла так легко, словно ничего не весила, и это лишь подчёркивало её белоснежно–голубое струящееся платье с широкими рукавами и вышивкой в виде звёзд на талии.

Окинув собравшихся глазами цвета лазурита, Мать Аай снизошла до улыбки, плавно опустившись в свое кресло и вскинув голову. Её чернильные волосы с серебряными концами были собраны в причудливую причёску, а на голове пристроилась диадема из десятка переплетенных серебристых веточек и голубых камешков. Она могла бы поспорить красотой с самой дивой Минитой, правда, лет одиннадцать назад. Сейчас Императрица–регент на фоне Матери Аай выглядела до жути усталой и старой.

– Прошу простить за опоздание, – чарующим голосом произнесла хиимка. – Мы можем начинать.

Я обвела собрание взглядом – правители мелких держав так и сжались при виде Матери Аай, Бароны напряглись, женщины из Сената гордо расправили плечи. Пожалуй, единственные, кто был в своей тарелке, были Оникс и Ориас.

– Какова же причина этого сбора? – растягивая слова, поинтересовался третий золотой Барон – Зуймик Ар–Реш, который был одного возраста с Матерью Аай. Вот только не скрывал свой возраст.

– Как уже было написано в письме, Центральное Содружество Ка–Амана решило забыть все прошлые распри, которые были между нами, Межмировой Империей и Союзом Малых Бароний, – гордо произнесла одна из женщин Сената. Напротив неё значилась табличка с именем: «Сестра Ри».

– Долго же вы думали, – не смог не вставить шпильку Рассул Ти–Кар. – И что же заставило вас забыть давнюю вражду?

– Общая угроза.

– Откуда? – вмешался Совик, сидевший рядом с каким–то корольком малой державы. – Последняя масштабная угроза была от Мёртвого Узурпатора, который сгинул во Вселенной раз и навсегда. Если не считать Геноцида, но и с ним до сих пор не всё ясно.

От меня не укрылось, как дрогнули в усмешке губы Матери Аай. Она чувствовала себя правительницей, возвышаясь над всеми и зная то, что не знают другие.

– Эта угроза вовсе не от Мёртвого Узурпатора, которого и вправду больше нет, – произнесла вторая женщина из Сената – Сестра Нора. – Эта угроза, которую мы не уличили сразу. Поэтому мы и предлагаем вам перемирие.

– И какова же его цена? – лениво протянул Айшел, барабаня белыми когтями по столу.

Мне тоже стало интересно. Что же предложит Содружество? Головы всех Баронов?

– Признание Центрального Содружества Ка–Амана главной державой и полная зависимость правящих лиц от Сената, – бесстрастно произнесла сама Мать Аай, погрузив зал в молчание.

Первыми не выдержали Бароны, в открытую рассмеявшись, а следом и малые державы, пусть и не так уверенно, как хотелось бы. Даже Ориас не сдержал усмешки, откинувшись на спинку кресла и произнеся:

– С чего вы так уверены, что та же правящая семья Грандерил вдруг признает власть Сената? Не вы ли в войне против Узурпатора бросили нас, врасов, на краю Вселенной, объявив, что такова воля Сената? Второй раз на ту же уловку мы не клюнем.

– А–а, малыш Ориас, а ты подрос, – словно только заметив его, улыбнулась Мать Аай. – Лучше бы ты помолчал и не