— Привет, Эд, — сказала она. — Как тебе мой новый прикид? Ее Мона зовут.

Она оглядела себя, потом Эда и рассмеялась.

— А тебе понравилось! — воскликнула она.

Потом сердито:

— Ну тебе же понравилось, правда?

И:

— Эд, я так счастлива…

У Эда отнялся язык.

— Мы… знакомы?

— Ну, Эд!

— Я пошутил, — сказал он. — Теперь вижу сходство. Красиво, слов нет, но я не понимаю, зачем ты так поступила. — И добавил: — Я тебя любил такой, какой ты была.

Улыбка Энни стерлась.

— Господи, Эд, — бросила она, — я это не для тебя сделала. Я для себя это сделала.

— Ты меня на понт не бери.

— Эд, я хотела стать ниже.

— Не вышло, — развел руками Эд. — Это же Пирпойнт-стрит.

— Бля! — сказала она. — Да пошел ты! Эд, это я и есть. Я — это Пирпойнт-стрит, вот.

Она залезла обратно и велела рикше:

— Увези меня от этого придурка.

Подумав, спустила ногу на бетон и топнула ею.

— Эд, я люблю тебя, но стоит напомнить, что ты твинк. А что, если мне хотелось секса с кем-нибудь крупнее меня? Что, если это мне нужно было себя переделать? Ты этого не видишь, потому ты и твинк.

Эд уставился на нее.

— Ну надо же, — посетовал он, — спорю с человеком, которого даже не узнаю.

— Тогда взгляни на меня. Ты мне помог из дерьма вылезти, но я слишком поздно поняла, что взамен обязана тебе заменить мамочку. Твинкам всегда нужна мамочка. А если я больше не хочу быть мамочкой?

Она вздохнула. Было ясно, что его этим не пронять.

— Послушай, — продолжала она. — Что значит для тебя моя жизнь? Ты меня спас, я тебя не забуду. Но у меня свои представления о жизни. У меня свои амбиции, и всегда были. Ты все равно с мадам Шэн скоро отчалишь. Ага! Думаешь, я не в курсе? Эд, я тут и до тебя жила. Только твинк бы думал иначе. Мы уже друг друга спасли, пора спасать себя. Ты знаешь, что я права.

К берегу Эда Читайца понеслась длинная изогнутая волна мрака: разлом Алькубьерре, зона гравитационного прибоя во тьме, где спиральная воронка пустоты засасывает одно за другим все значимые события твоей жизни, и если ничего не делать, то так и останешься глазеть в ничто через ничто.

— Я догадываюсь, — сказал он.

— Эй! — окликнула она. — Посмотри на меня.

Она приблизилась и вынудила его посмотреть ей в глаза.

— Эд, с тобой все будет в порядке.

У него голова закружилась от ее перекроенных феромонов. От одного звука ее голоса у него началась эрекция. Он поцеловал ее.

— Ммм, — протянула она. — Отлично. Ты скоро снова будешь в своей среде, среди известных летчиц. Должна сказать, я им завидую.

Глаза ее были цвета вероники на заливных лугах корпоративных земель Нью-Венуспорта. От волос пахло шампунем из перечной мяты. И все же облик ее казался совершенно естественным. В нем словно и не было ничего искусственного, только произведение искусства. Так и не скажешь, что к закройщику ходила. Секс на леденцовой палочке, Мона-клон, порнозвезда в кармане.

— Я добилась чего хотела, Эд.

— Я рад, — сказал он через силу. — Я правда рад.

— И надеюсь, что ты тоже добьешься.

Он поцеловал ее в макушку.

— Держись тут, Энни.

Она одарила его улыбкой.

— А как же! — сказала она.

— Белла Крэй…

Энни пожала плечами:

— Эд, ты же меня не узнал. Как же узнает она?

Она аккуратно разомкнула объятия и вернулась в коляску рикши.

— Ты уверена? — осмелилась спросить рикша. — Ты же раньше отсюда не вылезала.

— Я уверена, — сказала Энни. — Мне жаль.

— Да ну, брось, — возразила рикша. — В порту сидишь на диете без сантиментов.

Энни расхохоталась, потом всхлипнула и утерла глаза.

— Ты тоже держись, — сказала она Эду.

И уехала. Эд смотрел, как фигурка рикши уменьшается и сливается с голыми бетонными стенами космопорта; реклама струилась ей вослед, как облачко цветастых шарфов или рой бабочек в солнечных лучах. На миг взметнулась ручка Энни — помахать Эду на прощание, жестом одновременно печальным и веселым. Он услышал крик, который потом восстановил по обрывкам донесшихся слов:

— Не зависай надолго в будущем!

Затем она повернула за угол, в город, и больше он в этой жизни ее не видел.

* * *

Остаток дня Эд провел в кафе «Прибой», где так надрался, что домой его отволокли уже затемно старые знакомые — игроки из дюнного мотеля. Сандра Шэн ждала его, держа под мышкой аквариум. Старперы рассмеялись и поплевали на ладони, имитируя ожог от скорчера.

— У тебя серьезные проблемы, приятель! — напророчили они.

В комнате, где раньше жила Энни Глиф, всю ночь во тьме посверкивали-кружились тусклые белые мошки, а потом перелетели к дюнам снаружи.

На следующий день Эд пришел в себя, обнаружил, что совсем без сил и находится на борту «Превосходной скидки». Он был один, а корабль готовился стартовать. Он слышал басовитое гудение двигателей через корпус. Он чувствовал, как подрагивают кончики стабилизаторов. Откуда-то снизу донесся раскатистый маслянистый рокот: запускались динаточные драйвера; у Эда в миллионный раз волоски встали дыбом на затылке, потому что он ощутил себя живым в этом месте и этом времени, чтобы вскоре переместиться прочь отсюда и оказаться где-нибудь еще, когда-нибудь еще.

Всегда отыщется еще что-нибудь. А потом — еще что-то.

Дрожь возбуждения сотрясла и грузовой кораблик. «Превосходная скидка» аккуратно уравновесила себя на верху пламенного столпа и рванулась к небесам с грацией, неожиданной для бочонка.

— Эд! — сухо позвала его Сандра Шэн спустя пару минут. — Глянь-ка!

На парковочной орбите Нью-Венуспорта было не протолкнуться от K-раблей. Звенья и суперзвенья растянулись, насколько хватал глаз, их были сотни, они неустанно меняли формации, наслаивались друг на друга. Выныривали из локального пространства и проявлялись снова, со звериной взаимной подозрительностью разворачивали боевые установки; корпуса словно закипали от попурри элементарных частиц. Блеск навигационных и защитных полей, полей селекции целей и контроля систем оружия, полей, способных излучать в любом диапазоне — от мягкого рентгена до жесткого ультрафиолета. Локальное пространство кишело миражами и подергивалось. Корабли репетировали охоту, не двигаясь с места. Он так и слышал убийственную пульсацию двигателей.

«Война!» — подумал он.