Доктора Джеймисона я застала за ленчем, но он тотчас же отправился со мной. Положил саквояж в машину и, с трудом разместив свои длинные ноги в узком пространстве возле меня, ободряюще улыбнулся.

— Не смотри на меня так, глупышка, — сказал он. — Все, что у меня тут имеется, — это несколько бинтов и йод. Вполне возможно, ничего этого вообще не понадобится. Большинство людей рано или поздно падают с лошади.

Его спокойствие и рассудительность благотворно подействовали на меня. Кроме того, оказавшись вдали от дома, я почувствовала себя уже не так отвратительно. Погода разгулялась, бодрящий воздух поднимал настроение, ярко зеленело поле для гольфа, и Боб Хатчинсон забивал целый ряд мячиков с девятой метки, а рядом с ним стоял Фред Мартин, профессиональный игрок. Сюда же приближались Тони с Говардом Бруксом, оба разгоряченные, веселые. Они помахали мне, но я проехала мимо и вырулила на грунтовую дорогу, ведущую к верховой тропе. У начала тропы я остановила машину; доктор дал мне сигарету и сам тоже закурил.

— Чудесное место, — произнес он. — Расслабься, девочка, и посмотри вокруг. Ты напряжена, точно натянутая струна.

— Мне страшно, доктор.

Он повернулся и посмотрел на меня.

— Послушай, — заговорил он, — давай прикинем. В простейшем случае, скажем, она всего лишь упустила свою лошадку. Такое вполне возможно. Или же, предположим, она упала и слегка обессилела— что ж, это легко поправимо. Ты ведь не испытываешь к ней нежных чувств, Марша. О чем же ты так тревожишься?

— А что, если она погибла? — еле выговорила я непослушными губами.

— Зачем же такое предполагать? Но если рассуждать здраво— она не так уж много значила для тебя и для Артура, чтобы вы не смогли это пережить. Кстати, как поживает Артур?

— Хорошо, насколько мне известно.

Должно быть, голос мой, прозвучал несколько напряженно, потому что доктор бросил на меня быстрый взгляд. Значит, ты с ним давно не виделась?

И тогда мне, конечно же, следовало рассказать ему— рассказать всю историю. Когда я пишу эти строки, рука моя дрожит. Что, если бы я рассказала ему? Спасло бы это хоть чьи-нибудь жизни? Может, и нет. Почти наверняка нет. Слишком глубоко были упрятаны мотивы. И все же как я жалею, что не доверилась ему тогда!

Однако я все время помнила о байке, придуманной Артуром для Мэри-Лу, и о его настоятельном требовании соблюдать в тайне его приезд.

— Да, какое-то время мы не виделись, — ответила я и тут же услышала стук копыт— по тропинке к нам спускалась лошадь. На ней сидел один из парней Эда. Он остановился рядом с машиной.

— Пока что ее не нашли, — сообщил он, дотрагиваясь до своей кепки в знак приветствия. — Мистер Смит и Джо все здесь прочесывают. Одно ясно— через барьеры она не прыгала. Во всяком случае, не похоже, чтоб прыгала.

Прошло больше часа, прежде чем вернулись Эд Смит и Джо. Лошади под ними были все в мыле— проскакали большое расстояние и на значительной скорости. Эд снял шляпу и вытер лицо.

— Одно могу сказать, — заговорил он. — Она пошла пешком в сторону Сансет-Хауса и попыталась срезать путь. Может, заблудилась, может, упала и ушиблась. Здесь масса крутых обрывов, а она была в сапогах. Если она поскользнулась…

К тому времени уже перевалило за два часа, и доктору надо было возвращаться. Я развернула машину на узкой дороге, на обочине которой стоял Эд.

— Я вот что придумал, — сказал он, — соберу сейчас ребят и попрошу их обшарить все окрестности. Если она ушиблась или ранена, мы должны отыскать ее, и даже если заблудилась—ночи-то холодные. Ребята мои тут хорошо ориентируются— всю весну разъезжали по этой тропе взад-вперед.

Однако к тому времени я уже была убеждена— Джульетта не заблудилась.

Странное чувство охватывает меня, когда я вспоминаю, что в тот самый день, ближе к вечеру, мне доставили картину, изображавшую Гагарье озеро. Уильям принял ее и осторожно внес этот небольшой холст наверх, в мою комнату.

— Внизу вас дожидается какой-то человек, — чопорно возвестил он. — Говорит, вы ее заказывали. Цена— пятнадцать долларов, если вам понравится, а если нет— ничего платить не надо.

Мне она в самом деле понравилась, и я подумала, что с тех пор, как я в прошлый раз видела ее, над ней изрядно потрудились. Взволнованная, я наспех напудрилась и, спустившись вниз, застала в холле моего знакомого художника— он был все в том же свитере и потертых джинсах.

— Ну-с, — весело заговорил он, — что скажете? Я сделаю вам забавное предложение: хотите— платите двойную цену, не хотите— ничего не платите. Стоит она около семи с половиной долларов, я же прошу пятнадцать; но вам совсем не обязательно ее покупать. — Тут он внимательно посмотрел на меня. — Постойте-ка, вы не заболели? Мне кажется, с вами не все в порядке.

— У нас тут кое-какие неприятности. Во всяком случае, боюсь, что так. Я…

Наверное, вид у меня был такой, словно я вот-вот грохнусь в обморок, потому что он вдруг обнял меня и подхватил на руки.

— Ну, полно, полно, — пробормотал он. — Пойдемте-ка в эту комнату, что бы у вас там ни стряслось. Вам надо присесть. А если мы сумеем отыскать этого вашего надменного дворецкого, то немного бренди вам не повредит. И мне тоже, — добавил он с улыбкой.

Он усадил меня в кресло и стоял рядом, пока не принесли бренди, и я не выпила его. Лишь тогда он расслабился и тоже уселся.

— Хотите поговорить о своей беде? Или нет? — спокойно сказал он. — Иногда это помогает.

К тому времени я уже начала приходить в себя Я рассказала ему о Джульетте, и он внимательно слушал. Однако когда я закончила свой рассказ, он удивил меня, внезапно спросив:

— Вы в самом деле так сильно к ней привязаны?

— Нет, разумеется. Поэтому-то мне так скверно, я виновата перед ней, — пролепетала я. _.

— Послушайте, дитя мое, — сказал он. — Мир полон людей, оплакивающих тех, кого они по-настоящему любили. Излишней сентиментальностью было бы переживать за тех, кого мы не любим. Если с ней что-то случилось, пожалейте ее, но, ради Бога, не чувствуйте себя виноватой.

Вскоре он ушел— внезапно, как будто сказал что-то лишнее. Но я почувствовала, что мне стало легче. Я подошла к окну, глядя вслед этому необычному человеку. Он шагал по аллее, вскинув голову и расправив широкие плечи— будто был так уверен в себе. На самом же деле я ощущала— даже издали, — что из него выкачали часть энергии. Он шел,