– Не смейте! Пустите меня!

Чары рассеялись, саван треснул. Старуха, потрясая кулаками, яростно обругала меня на неведомом языке. Дым исчез, открыв Дункана, по-прежнему не подающего признаков жизни.

– С-сюда! – с интонацией удава приказал Голос. – Подведите ее!

Меня доставили на возвышенье к трону, как тушеного кролика к столу. В непосредственной близости к центру сообщений было значительно холоднее. И воздух оказался несколько разреженным, как на горном хребте.

– Пиф-фия пыталас-сь кое-кого здесь с-спасти? Нес-сколько не по профилю, но прис-ступай. Дозволяю.

Я осмотрела мертвеца. Издалека мне казалось, что на нем гораздо больше ран. А уж крови было!

Уже не было.

Я растерялась. Ран не было, переломов не было, пульса, кстати, тоже не было. Что-о?! Плюнув на все и всяких там удавов, я решила уже заняться спасением с того света, но мертвец не пожелал моей помощи. В уши влез злобный мысленный шепоток: «Весьма польщен, жизнь моя! Спасибо, ты мне всю игру испортила! Что за глупые существа эти пифии?» Насмешливый тембр Дункана невозможно было спутать ни с каким другим. Жив!

Я опрометью отскочила: кто их знает, этих зомби!

– Господин, – чуть слышно прошептал Дункан. – Не эта. Та!

И он, бережно приподняв себя, как хрустальный бокал, шевельнул пальцем на придавленную двумя солдафонами принцессу Ибиссину, герцогиню Вретси Органре Ибхтор и лен Шраттхр…

Переждав двусторонний вопль – Вритаров с потолка и принцессин с пола, – Голос сказал с мерзкой усмешечкой:

– Ибиссина! Пора поз-знакомиться поближ-же…

Иби содрогнулась. Мне уже было знакомо пристальное внимание Трона, и я тоже содрогнулась фантомными болями. За что ее уничтожает Дункан? Что она ему сделала?

Трон распорядился:

– Уведите ее и подготовьте. Да, Дункан, ты оказался прозорлив: она может выдержать Испытание. Не Наследница, конечно, здесь ты преувеличил. Но ес-сли она окажетс-ся Истинной, ты будешь вознагражден. Если ошибся, то умрешь вместе с ней. Никому не-поз-зволено без пользы транжирить мою вечнос-сть. А с этими искателями абсолютного оружия… что вы хотите, чтобы я сделал с ними, слуги мои?

Армия взревела единым гласом. Наверное, они потребовали стереть несчастных в порошок, потому что тут же, не успел зал затихнуть, наземь плавно опали внезапно опустевшие балахоны, из которых высыпались облачка мелкой пыли. Стоявшие под ними люди шарахнулись в стороны, заслоняясь от жирной черной пороши.

Высоко поднятое тело Вритара стало медленно сворачиваться истошно визжащим жгутом. Брызнули кровавые фонтаны. Невидимка выжал герцога, как тряпку. Я зажмурилась, попытавшись прикрыться телохранителями, но от страшных криков некуда было спрятаться.

В наступившей тишине Голос умыл отсутствующие руки:

– Я выполнил ваш приговор, слуги мои. Вы потребовали, я сделал. И так будет с-с каждым врагом Дела Бужды! Но мы довольно раз-звлеклис-сь. Пора переходить к долгожданному делу. И раз уж у нас-с тут подготовлена и заждалас-сь первоначальная кандидатура, займемс-ся ею, не будем обманывать ее ожидания. Ты ведь уже заскучала тут с-с нами, пиф-фия?

Я энергично помотала головой: нет-нет-нет, что вы, что вы, с таким-то кошмаром! Исцеленный магистр позволил себе недоуменную реплику:

– Но Господин! Зачем возиться с пустышкой? Не Истинная не выдержит испытания, и эта смерть будет бесполезна!

– А удовольс-с-ствие?! – напомнил Голос. – Я ценю, магистр, твои ус-силия. Какая трогательная з-забота о полез-зности моего с-сущес-ствования! Ценю по достоинс-ству. Ты займешь то место, которого домогалс-ся, – мес-сто Вритара, прямо сейчас-с, без обычной церемонии замены Стража.

Дункан низко склонился перед пустым Троном и расшаркался в благодарностях за оказанную честь.

– Брос-сь пресмыкатьс-ся, – отмахнулся Трон чуть ли не всеми подлокотниками. – Не будем терять вечнос-сть, мой новый Страж! Ты не против побыть шафером на моей сегодняшней с-свадьбе?

Голосистый Трон развеселился. Дункан, напротив, почему-то сник.

В зале зарокотало: в его глубине продолжилось прерванное было движение чего-то громоздкого. После некоторой суеты и натужного кряхтения на возвышение вкатили огромный каменный саркофаг. Он мне сразу не понравился. Слишком черный. Бока лоснились жирной сажей. Вкатили и отошли подальше. Я понимаю носильщиков: не слишком-то, наверно, приятно, прикасаться к такой гадости, от которой за версту разило чем-то сладковато-тошнотворным.

– Начинай церемонию, Страж!

Дункану поднесли короткий жезл. Он махнул им небрежно, как бы недоумевая, что с ним делать. Саркофаг, брошенный в гордом одиночестве, постоял, подумал и стал медленно, с ощутимым скрежетом, без всяких рычагов подниматься. И с довольным чмоканьем водрузился вертикально, явив в себе полное отсутствие чего бы то ни было. Стало понятно, что имеют в виду, когда говорят: ни дна, мол, тебе, ни покрышки – в зияющей бездне колыхалась густая жирная мгла.

Меня подвели, поставили перед испокон веков не чищенным саркофагом. Я задохнулась. Они что – собрали все могилы в одном месте? Сколько же трупов сгнило здесь с сотворения мира? Все, что когда-то шевелилось на земле?

В глазах поплыло, хотя плыть было нечему: я ничего не видела в смрадной мгле перед собой. Откуда-то приплыло странное словечко: ароматерапия. Как за последний якорь, я ухватилась за недоумение: что бы оно значило? И повисла, раскачиваясь.

Жесткие пальцы впились в плечи, повернули рывком, и я уткнулась взглядом в пустое лицо Дункана. Мертвец выглядит краше. Его пронзительный взгляд плеснул словно ушатом ледяной воды. Он врывался в сознание, спрашивал: «Слышишь меня, Радона?» – «Д-да…» – «Так что там с обещанием убить? Вот он я, исполняй обещанное». – «Да ну тебя. В следующий раз. Руки только пачкать о такую гадость». – «Так я и думал, белоручка. Умрешь, не пикнув». Он брезгливо скривился, став удивительно похожим на моего отца. И ласково шепнул на ушко:

– Это я убил Дика! Ты не ошиблась, жрица.

Ненависть обрушилась, как лавина, и вывела меня из обморочного оцепенения. Палач улыбался. Так же он улыбался над телом брата, глядя на его конвульсии. «Жаль, что моя рука дрогнула, Дункан!» – «Я предупреждал, жизнь моя!» – «Вон из моего сознания! Я убью тебя!» – «Прямо сейчас? Куда тебе, рабыня!»

Усмешка зазмеилась по этому ненавистному лицу, украденному у Дика. Чем он так доволен? Моим унижением? Ведь ясно, что ко мне давно пора звать жреца для отпевания. Какими грехами я заслужила, что последние минуты моей столь недолгой жизни скрашивает именно этот негодяй?!

Я скосила глаза: каким-то образом я очутилась внутри саркофага. Когда Дункан успел привязать меня ремнями к торчавшим из стенок крюкам, я даже не заметила. Гроб даже не потрудились очистить от вековой паутины, и она свисала над головой неопрятными черными прядями.