– Она намеренно целила в Дэна?

– Да. Анна засняла на видео, как они занимались сексом. Дэн говорит, что вообще едва помнит ту ночь. Тогда я ему не поверила, но сейчас верю. По-моему, она достаточно сумасшедшая, чтобы подмешать ему что-то в напитки. Она, вероятно, думала, что, если тебе напишет, ты ее проигнорируешь… В очередной раз.

Лекси вздрагивает.

– Думаю, ты должна мне все объяснить. Я так поняла из свидетельств о рождении, что Белль и Чарли были близнецами?

– Угу.

– И Чарли об этом не знала?

– Не знала.

– Почему?

– Это сложно, – огрызается Лекси. Она теребит выбившуюся нитку на своей повязке и тянет, пока повязка не начинает обтрепываться.

– Сложно? – взрываюсь я. – Это я тебе расскажу, что такое сложно. Твоя дочь лишила меня работы, моих отношений, убила мою кошку, а затем пыталась сжечь мой коттедж вместе со мной.

– Что? Как…

Я поднимаю руки, словно отбивая слова в ее сторону.

– Ты. Начинай. Говорить.

Лекси вздыхает так тяжело, что ее тело сотрясается.

– Видишь ли, я сказала тебе правду. – Мне приходится склониться к ней, чтобы слышать ее тихий голос. – О том, что Пол был отцом. Но он не знал, что я беременна, и не поэтому ушел. Он ушел, решив, что беременна его бывшая девушка, и хотел поехать домой и уговорить ее сделать аборт.

– Зачем?

Лекси замолкает так надолго, что я борюсь с побуждением схватить ее за плечи и вытрясти из нее слова.

– Ты слышала о синдроме Марфана?

– Нет.

– Это наследственное заболевание. Пол был его носителем. Он не хотел заводить семью. Не хотел рисковать, чтобы не передать свою болезнь. Я не слишком много о ней знала, но он сказал, что она может вызывать внезапную сердечную недостаточность, особенно во время перегрузок.

– Чарли. Гонка. – Я прикрываю рот обеими руками.

– Да. Вот почему я тебя винила. Если бы она не побежала, то, вероятно бы, не умерла. Во всяком случае, тогда.

– Но я же не знала…

– Знаю. И она тоже не знала. Я была несправедлива. Было легче винить тебя, чем смотреть на собственные ошибки. Я не знала, что она унаследовала эту болезнь. Есть симптомы, которые надо было отслеживать. Очень высокий рост…

– Она и была высокой.

– Но не какой-нибудь чертовой гигантшей. Она не уставала. У нее не было никаких болей. Растяжек на теле. У нее не было ни одного из признаков. Ни одного.

– Разве нельзя было сделать скрининг? Провести анализы?

– Я не сказала врачам, что есть такая возможность. Я была молодой и напуганной до смерти. Старалась притворяться, что я не беременна, не ходила ни на какие обследования. Но я была громадной. Выглядела так, будто проглотила чертов арбуз. Родители меня вышвырнули, никогда больше со мной не общались, и я спала на диванах у друзей, пока не родила. Худший опыт в моей жизни. Потом, как только одна вышла, боль началась снова, и мне сказали, что на подходе второй. Проклятые близнецы! Мне было семнадцать лет. Жить негде, денег нет, но я полюбила их, как только увидела.

– Так что же произошло?

– Я получила муниципальное жилье, соцпакет, какие-то наличные. Выматывалась я страшно, но мы как-то справлялись. Но я боялась, всегда боялась, что они заболеют. Мне и с двумя здоровыми-то было трудно управляться. Не представляла, что я стану делать, если одна из них окажется больна.

– А Белль была больна?

– Она была другой. Я не знала, болезнь ли это. Всегда недовольна. Все время плакала, когда была младенцем, а когда стала старше, пошли страшные приступы гнева.

– Это нормально.

– Она ломала вещи, лгала мне в лицо, отрицала, что это она. Я не могла спать, не могла есть.

– Ты ходила к врачу?

– Врач сказала, что у меня депрессия. Что Белль это перерастет. Но потом Чарли тоже перестала слушаться. Такого с ней никогда не было. Она говорила, что Белль велит ей поступать плохо. Всякий раз, как я ругала Белль, она причиняла боль Чарли: кусалась, дралась. Однажды я застала ее, когда она играла с моими сигаретами и спичками. Шлепнула ее по ногам. А потом, когда развешивала белье на улице, почуяла запах дыма. Белль выскочила из дома. Чарли была наверху, у окна спальни. Я думала, что потеряла ее. – Голос Лекси надламывается, и мне ее почти жалко, но потом я вспоминаю, как она возмущалась, когда я спрашивала ее о пожаре, который помнила Чарли. Как лгала мне в лицо. Как она убедила Чарли, что у той сверхактивное воображение, что все ее воспоминания – просто плод фантазии. – Тогда вмешалась социальная служба. Поместила Белль на временное воспитание в другую семью, чтобы дать мне передышку, но без нее оказалось настолько легче. Чарли стала счастливее. Я стала счастливее. Я отказалась забирать Белль обратно. Постаралась представить, что ее никогда не существовало. Всякий раз, как Чарли о ней упоминала, я говорила, что Белль была ее воображаемой подружкой, а не реальной девочкой.

– Не могу поверить, что она на это купилась.

– Ты помнишь себя в четыре года?

– Нет, – говорю я, подумав.

– У детей короткая память, они верят в то, во что ты хочешь, чтобы они поверили.

– Так что, когда Анна вышла с тобой на связь…

– Это был такой чертов шок. Я запаниковала. Не знала, что делать. Как сказать Чарли, что я все эти годы скрывала от нее сестру? Я старалась напиваться до бесчувствия.

– Думаю, тогда Анна, не получив ответной реакции, впутала меня. Помнишь те письма, что я получала?

Следует молчание. Вздох.

– Они были не от Белль.

– От Чарли? – Мой ужас нарастает. «Я совершила нечто ужасное». Как она могла?

– Нет, – качает головой Лекси. – Они были от меня.

– От тебя? – Я отшатываюсь, словно она меня ударила.

– Пожалуйста, прости меня, Грейс.

– Ты? Ты прислала мне коробку с собачьим дерьмом? Почему? – Меня трясет от ярости, и я сажусь на руки, чтобы не вцепиться в ее всклокоченные волосы и не выдрать их все до единого.

– Я тогда находилась в таком чертовом раздрае. Во время празднования твоего восемнадцатилетия вы пришли в мою комнату, когда я лежала в отрубе на кровати. Я услышала, как ты говорила Чарли, что поможешь ей разыскать отца, подначивала ее, и запаниковала. Только этого мне не хватало. Я подумала, что если отвлеку тебя, то ты об этом забудешь. Но ты не забыла. Все эти разговоры про шоу Джереми Кайла. Про «девочку из класса, которая нашла отца». Ты что, думала, я дура? После первого письма я не могла остановиться. Ситуация вышла из-под контроля. Я не хотела, чтобы Чарли с ним встречалась. Чтобы узнала, что у нее, возможно, есть болезнь, которая может ее убить. Чтобы заглянула в свидетельства о рождении и узнала о Белль. Я не хотела, чтобы она меня ненавидела. Я так ее любила. Но я же и согнала ее с места.