Все действовали по отработанной схеме. Но лётчики всё же заглушили двигатель, и можно было не так торопиться, как во время посадки у балагана. Когда Сергей увидел несметное количество рюкзаков в избе, он, разведя руками, воскликнул:

— И это всё ваше? Откуда же столько вещей на двоих, вы тут что, целый год собирались провести?

Андрей ничего не ответил.

В избе, судя по всему, так никого и не было, записка осталась на своём месте. Заткнув дверь поленом и схватив рюкзаки, спасатели быстрым шагом пошли обратно.

Лётчики с Анатолием курили, а Настя с Сашей фотографировались на фоне вертолёта. Все слегка успокоились и уже настроились на то, что через час будут в посёлке. Когда вещи были погружены, Андрей с Валерой попросили у лётчиков ещё по одной сигарете, мечтая покурить на свежем воздухе, но молодой парень-пилот стал торопить, приглашая всех внутрь, а на дымящие сигареты махнул рукой, мол, всё равно уже, курите — где хотите!

Весь полёт Андрей разбирал рюкзаки. Он пытался каким-то образом скомпоновать их, чтобы их стало как можно меньше. Но всё равно получилось семь объёмных мешков, которые внушительной кучей лежали теперь в проходе и не переставали вызывать удивление у Сергея и Валеры.

Виктор продолжал увлечённо рассматривать знакомые места за бортом и периодически фотографировал через раскрытый иллюминатор. Такого количества снимков, как сейчас, он не сделал за всю экспедицию! Видимо, он посчитал, что плёнки осталось слишком много и можно было уже не экономить.

И туристы с интересом смотрели в иллюминатор. А когда на горизонте показались Чарские пески, состояние их было близко к самому настоящему счастью. И Андрей, глядя на них, тоже почему-то радовался.

— Замигало! — вдруг крикнул Большой добродушный лётчик, но лицо его в этот момент было совершенно серьёзным. — Боюсь, не дотянем…

Все поняли, что он имеет в виду топливо, и как-то затихли, насторожились. Даже Настя и Саша перестали с восторгом показывать друг другу на пейзажи за окном. Спасатели же с надеждой смотрели через фонарь кабины на приближающуюся пустыню, за которой только знающий человек мог разглядеть крошечные домики Старой Чары.

— Вот, чёрт, и сесть-то некуда! Пески да болота! Если тут завалимся — машину можно будет сразу похоронить! — кричал лётчик, и в голосе его чувствовалась неподдельная тревога.

Андрей тоже смотрел вперёд, но был относительно спокоен. Вернее, он так часто переживал и нервничал за последние дни, что, видимо, орган этот просто перестал работать. То, что происходило, находилось вне зоны его возможностей, он был бессилен как-либо изменить ситуацию. Конечно, Андрей понимал, что он один будет виноват в том, что сейчас может произойти что-то непредвиденное, но всё равно, повлиять на количество керосина в вертолёте или на пустыню и марь под бортом он не мог. Совсем недавно он уже пережил похожее состояние, когда уговорил спасателей не тащить Виктора к галечниковой отмели. И потом, когда все с волнением ждали вертолёт, он, опять же, был бы единственным виновником, если бы тот не прилетел. Но тогда вертолёт прилетел. И Андрей, внутренне не готовый сейчас к падению всей этой замечательной компании в Чарские пески, несмотря на всю их привлекательность, верил, что и опять всё обойдётся, всё получится!

Он посмотрел на своих друзей. Спасатели с надеждой разглядывали приближающийся посёлок, лица были напряжены, но в них не было страха или паники. Эти люди привыкли к опасностям. И Андрей понимал их состояние, он находился точно в таком же, и он тоже не испытывал страха.

Потом он обратил внимание на Виктора. Тот уже ничего не фотографировал, а только добрым и даже каким-то извиняющимся взглядом смотрел на него.

И вдруг Андрей проникся такой невыразимой жалостью к своему другу, что с трудом сдержал слёзы. Виктор выглядел измученным, уставшим, постаревшим, только глаза его блестели, и в них отражались благодарность и какая-то безумная тоска. Казалось, что Андрей забирал его из родного дома и теперь собирался посадить в тюрьму, лишив всего самого дорогого, без чего жизнь его станет невозможной. Господи, а ведь ещё несколько минут назад Виктор так сильно раздражал его своим фотографированием, своими словами, своим видом, и он даже позволил себе недобрые мысли по отношению к нему!

«Это всё нервы. Это усталость и перенапряжение сказываются на моём характере. Надо отдохнуть и выспаться, иначе я превращусь в злобного и ворчливого старика!» — подумал Андрей.

Вертолёт миновал пески, и впереди уже отчётливо можно было рассмотреть посадочную полосу Чарского аэропорта.

— Ну, давай, милая, немного ещё! — уже более радостным голосом прокричал Большой добродушный пилот, и Андрей понял, что они долетят.

— Вить, ты на первое время себе вещи собрал? — спросил он у поникшего головой друга.

— Да, в маленькой сумке, — ответил тот, немного оживившись.

— Завтра я куплю тебе всё, что нужно для больницы!

— Андрюха, не траться, нам ещё на поезде ехать, а я и так обойдусь, — просящим голосом произнёс Виктор, но Андрей не стал его слушать и подумал, что сегодня нужно будет обязательно позвонить Алексею Фролову и попросить хотя бы десять тысяч, иначе им и вправду не на что будет ехать в Москву.

В этот момент вертолёт пошёл на посадку, все стали готовиться к выходу, и, как только под машиной оказался твёрдый асфальт аэродрома, спасатели громко крикнули «ура!».

— Долетели! — радостно воскликнул Большой добродушный пилот. — Абсолютный ноль! Ещё пару минут, и заклинило бы!

Андрей подошёл к лётчикам и всем по очереди пожал руки. Они были настоящими, замечательными ребятами, в отличие от первого экипажа.

— Спасибо вам, вы нас спасли! — с благодарностью сказал Андрей и начал помогать вытаскивать из вертолёта своего друга.

Через несколько секунд к борту подъехала машина «скорой помощи». Ваня с ещё одним таким же молодым медбратом усадили Витьку внутрь, Андрей обнял друга, пожелав ему удачи и ещё раз напомнив, что завтра днём он к нему придёт, и «Уазик» укатил в больницу.

Когда Андрей с помощью спасателей выгрузил наконец все рюкзаки, то увидел, что Анатолий говорит о чём-то с Саломонычем. Тот в ответ на слова Короленко недовольно мотал головой, но потом произнёс:

— Ладно, Толь, сделаем! Но с тебя бутылка! — и пожал начальнику МЧС руку.

Андрей догадался, что разговор шёл о дополнительной заправке вертолёта.

Потом откуда-то появился новенький, зелёного цвета, джип, и Андрей с удивлением понял, что его хозяин — всё тот же начальник аэропорта Саломоныч!

«Вот это да! Неужели очередные нерадивые лётчики “Аннушки” на этот раз не отделались бутылкой водки и подогнали начальнику аэропорта новую машину?» — подумал почему-то Андрей и усмехнулся.

Тут он заметил, что и сам Саломоныч одет в серый блестящий костюм и выглядит, как директор коммерческой фирмы в центре Москвы.