ногах. Во рту у него пересохло от невыносимой жажды, в голове гудело, точно внутри барабана, на котором выбивают марш. Неподалеку он увидел озерцо и пошел туда, но закончил путь на четвереньках. Он напился; темная, горьковатая вода замечательно освежала. Ровертон зачерпнул воды фуражкой (каким-то чудом она пережила все злоключения двух прошедших дней) и вернулся к своему спутнику, на этот раз сохраняя вертикальное положение. Он побрызгал водой Демингу в лицо. Деминг пошевелился и открыл глаза. Вскоре он уже смог сам пить из фуражки, а допив все до капли, встал и даже сделал несколько шагов.

– Ну, что будет следующим номером нашей программы? – Голос Деминга звучал слабо и надтреснуто, но с прежней неукротимой отвагой.

– Черт меня побери, если я знаю! – Ровертон пожал плечами. – Предлагаю убраться как можно дальше от этих проклятущих джунглей.

И он, и Деминг не в силах были думать об ужасной судьбе Адамса и обо всех тех мерзостях, что им пришлось увидеть, услышать и ощутить. Пережитое было невыносимо для человеческой психики, и даже тень воспоминания вызывала тошноту. Земляне решительно повернулись спиной к хищному лесу и, шатаясь от слабости, зашагали к туманному, кипящему испарениями горизонту, расцвеченному всеми оттенками радуги.

Эта местность напоминала дно недавно пересохшего моря – громадное пространство дурнопахнущей глины своеобразной консистенции; она не крошилась, а слегка пружинила под ногой, как резина или другой упругий материал. Ощущение от такой ходьбы получалось в высшей степени непривычное: на каждом шагу ожидаешь, что вот-вот провалишься в какую-то трясину или зыбучие пески. Теперь земляне поняли, почему не переломали себе все кости, когда их с такой силой вышвырнули из леса.

На пути им то и дело попадались лужи и небольшие пруды, а один раз пришлось обходить узкое извилистое озеро. Зрелище подсохшей слизи было неописуемо унылым, и его однообразие не нарушали ни растительность, ни скопления минералов. Однако равнина не казалась мертвой; чувствовалось, что в ней дремлют скрытые силы, как будто сама она обладает некой темной тайной жизнью.

Под косыми лучами солнца испарения понемногу развеялись, и впереди завиднелась плоская столообразная возвышенность. Даже с первого взгляда было похоже, что это остров, а когда Ровертон и Деминг подошли ближе, по всем признакам стало ясно, что не в такой уж глубокой древности здесь и в самом деле был остров, окруженный неглубоким морем. На почве у его подножия еще различались следы волн, и, в противоположность бесплодной равнине, на пологих склонах возвышенности попадались валуны и подобия деревьев, а на широкой плоской вершине путешественники разглядели полуразрушенные стены и монолиты причудливой внеземной архитектуры.

– Пришло время заняться андромедианской археологией, – заметил Ровертон, указывая на руины.

– Не говоря уж о ботанике, – прибавил Деминг.

Они с большой опаской рассматривали ближайшие деревья и кусты, того же типа, что и чудовищная растительность в джунглях, только растущие реже. Была и еще какая-то разница, и когда Деминг и Ровертон подошли ближе, стало понятно, в чем она состоит. Змееподобные ветви обвисли и неподвижно лежали на земле. Вблизи было видно, что они засохли и мумифицировались. Очевидно, деревья давно погибли.

Ровертон не без отвращения отломил кончик одного свисающего щупальца. Оно легко переломилось, и Ровертон пальцами растер его в порошок. Значит, бояться нечего! Ровертон с Демингом начали подниматься по склону к фантастическим руинам.

Теперь под ногами была твердая почва – нечто вроде серовато-лилового суглинка. Земляне достигли вершины, когда заходящее солнце почти совсем скрылось за далекой линией скал, выступающих над плоской равниной, – вероятно, там находился материк.

На вершине холма в окружении мертвых растений высились причудливые руины, которые Ровертон и Деминг видели снизу. В закатном свете развалины тускло блестели. По-видимому, они были сложены из неизвестной породы, насыщенной металлом. Руины представляли собой остатки нескольких огромных построек со следами чудовищного катаклизма, который сокрушил стены, а местами и пол, и фундамент. В одной стене сохранился дверной проем, удивительно высокий и узкий, расширявшийся кверху. Были и несколько необычных окон, почти у самой земли. Трудно представить физические особенности расы, которая строила такие здания. С человеческой точки зрения эти развалины нарушали все законы архитектуры.

Ровертон подошел к одному из монолитов. Квадратной формы, сорок футов в высоту, семь в поперечнике, и когда-то явно был выше – верхушка неровно обломана. Состоит из того же материала, что и стены. В нижней части – ряд барельефов, чередующихся со столбцами иероглифических знаков. На барельефах изображения странных существ с длинным тонким туловищем, которое вверху и внизу оканчивается венчиком суставчатых конечностей. Голова у этих созданий – по крайней мере, то, что можно было принять за голову, – располагалась на нижней оконечности туловища и имела два ротовых отверстия над сдвоенным рядом глаз. С подбородка свисали выросты, похожие на уши. Нижние конечности снабжены когтистой лапой, как у птицы, а верхние – широкими перепонками в форме зонта; понять их назначение было совершенно невозможно. Ровертон, вскрикнув от изумления, указал на барельефы Демингу. Определить, изображают ли они вымершую расу или их прототипы до сих встречаются в этом экстраординарном мире, было, разумеется, неразрешимой задачей.

Измученные всеми своими испытаниями, земляне не могли уделить много времени и сил подобным умозрительным рассуждениям. Они нашли укрытие в углу между разрушенных стен и уселись. Они ничего не ели с тех пор, как пигмеи накормили их на рассвете, и вряд ли в ближайшее время им предстояло отыскать что-нибудь съедобное. Перспективы их выглядели весьма безрадостно.

VII

Солнце зашло. Рдеющие сумерки бросали на холм, на руины и на мертвые деревья кровавые отсветы. Было противоестественно тихо. Тишину наполняло ощущение тайны, груз иномирной древности, присущей этим странным развалинам. Земляне растянулись на земле и задремали.

Проснулись они одновременно и не сразу поняли, что́ их разбудило. Сумерки сгустились до фиолетовой полутьмы; впрочем, стены и деревья все еще можно было различить. И в этих сумерках слышалось пронзительное жужжание, которое становилось громче и вдруг приблизилось вплотную.

Шум стал оглушительным. В воздухе над Ровертоном и Демингом зависла туча гигантских насекомых с пятидюймовыми изогнутыми клювами. Казалось, они в нерешительности – нападать или нет. Их были, наверное, сотни, весьма устрашающего вида. Одно существо, похрабрее других, рванулось вперед и ужалило Деминга в тыльную сторону ладони – клюв едва не пробил ее насквозь. Деминг заорал от боли и ударил насекомое кулаком. Расплющенная тварь шлепнулась на землю, распространяя тошнотворное зловоние.

Ровертон вскочил, отломил с ближайшего дерева сук и стал отмахиваться от насекомых. Рой немного отступил, но не рассеялся. Тут Ровертону пришла в голову новая идея. Он сунул ветку в