Следующий вопрос в моей анкете звучал так: «И если у вас было такое предчувствие, что, как вы считаете, заставило вас так думать?». Потрясло отсутствие ответов с веской аргументацией. Упоминались «интуиция», «внутреннее чутье», «исторические факты и здравый смысл» или «психология рынка». Конкретные факты или ссылки на существующие теории использовались очень редко – даже среди институциональных инвесторов.

Эти интуитивные предчувствия по поводу будущего курса рынка были очень важны с точки зрения направления развития кризиса фондового рынка, поскольку очевидно, что именно эти интуитивные решения способствовали появлению якорей, которые остановили падение фондового индекса. Чтобы понять природу спекулятивных пузырей, как положительных, так и отрицательных, мы должны принять за факт, что излишняя уверенность в собственных интуитивных решениях играет важнейшую роль.

Якоря, представленные здесь, объясняют причину стабильности рынка изо дня в день, но мы также должны принимать во внимание и то, что иногда якоря выпускают ситуацию из-под контроля и порой совершенно неожиданно. Тогда на рынке происходят значительные изменения. В частности, сюрпризы, которые время от времени преподносит нам рынок, происходят из-за того, что события в новостях оказывают такое сильное влияние на сознание человека, о котором он даже не подозревает.

Психологи Шафир и Тверски описали феномен, названный ими нелогическим суждением – суждением, которое характеризуется неспособностью делать простые выводы, к которым в итоге придется обратиться в будущем в случае возникновения гипотетических событий. По мнению Шафира и Тверски, люди не могут принимать решения до наступления событий. Когда мы учимся играть в логические игры, например в шахматы, нам нужно практиковаться в умении думать на перспективу и определять, какой шаг нужно предпринимать в ответ на действия противника. Кто-то научился думать так: «Если я пойду сюда, тогда противник может пойти сюда или сюда, и если он пойдет сюда, тогда все в порядке, но если он пойдет сюда, то я окажусь в сложной ситуации…» Другими словами, человек учится думать посредством прохождения всех значимых «ветвей» на «дереве» решений. В повседневной жизни мы в некоторой степени используем те же модели мышления, которые изучали в игре. Но реальные решения завуалированы эмоциями и отсутствием определенных целей, и люди часто не ведут себя так, будто они заранее все обдумали.

Шафир и Тверски показали в качестве примера размышления студентов о том, ехать или нет на каникулы на Гавайи после того, как они узнают результаты сдачи экзаменов. Сталкиваясь с этим выбором, они пытались разобраться с собственным разумом по поводу чувств, испытываемых относительно такого выбора. Некоторые студенты, сдавшие экзамен, подумают: «Я должен поехать на каникулы в Гавайи, чтобы отпраздновать и вознаградить себя за труды». Другие студенты, провалившие экзамен, подумают: «Я должен поехать на каникулы, чтобы успокоиться и поднять настроение». Кто-то решит съездить независимо от того, сдадут они экзамен или нет. Студенты, принявшие решение ехать в любом случае, должны, по логическому сценарию, заблаговременно, еще до экзамена, забронировать тур, зная, что информация о его результатах не связана с их решением. Но иногда этим людям трудно сделать выбор до того, как они узнают результаты экзаменов. До сдачи экзамена они не могут на эмоциональном уровне принять окончательное решение по поводу поездки и поэтому не способны целиком посвятить себя решению этого вопроса{235}.

И хотя этот пример описывает ситуацию, в которой трудности в принятии решений связаны с тем, как будут чувствовать себя люди в будущем, а не в принятии решений по очевидным вопросам, как в игре в шахматы, в действительности решения по поводу инвестиций, вполне вероятно, включают в себя такую же эмоциональную составляющую, как и решения, связанные с поездкой на каникулы.

Именно по этой причине влияние новостных репортажей на фондовый рынок иногда связано больше с пониманием того, что мы чувствуем относительно полученных новостей, чем с какой-либо логической реакцией на эти новости. Мы можем принимать решения, которые невозможно было бы принять до появления новостей. Отчасти по той же причине прекращение действия психологического якоря может быть настолько непредсказуемым: люди узнали что-то про себя, про свои эмоции и склонности, но только после изменения фондового индекса.

Психологические якоря рынка цепляются за странные вещи на «илистом дне» нашего сознания. Якорь может подпрыгивать или волочиться по дну с тем, чтобы снова зацепиться за какой-нибудь объект, сила которого удивила бы нас, если бы мы увидели его на берегу. В этой главе мы рассмотрели некоторые психологические факторы, объясняющие природу таких якорей. Но якоря могут иметь значимость для рынка в целом, только если те же самые мысли появились у большого количества людей. В следующей главе мы рассмотрим социальную основу суждений: склонность к стадному поведению и вирусное распространение идей.

Фундаментальные наблюдения за человеческим обществом показали, что люди, которые постоянно общаются друг с другом, начинают мыслить одинаково. В любом месте и в любое время присутствует так называемый дух времени – Zeitgeist. Чтобы оценить правдоподобность теории спекулятивных колебаний, объясняющей изменение курсов акций (цен на недвижимость) ошибочным мышлением, важно понять, откуда происходит похожее мышление. Если бы миллионы людей, делающих инвестиции, были действительно независимы друг от друга, любое ложное мышление вело бы к усреднению и оно никак не влияло бы на курсы (цены). Но в случае с менее механистическим, или иррациональным, мышлением большинство людей рассуждают одинаково, значит, оно на самом деле может быть причиной подъема и спада на фондовых рынках.

Одна из причин того, что человеческие суждения всегда схожи с суждениями в похожих ситуациях, заключается в том, что люди реагируют на одну и ту же информацию – информацию общедоступную на тот момент времени. Но, как мы увидим в этой главе, рациональная реакция на информацию для общественности – не единственная причина одинакового мышления людей, так же как использование этой информации не всегда уместно или обосновано.

Известный социальный психолог Соломон Аш рассказал об эксперименте, проведенном в 1952 г., который он интерпретировал, – и который часто интерпретировали также и другие – как пример мощного социального давления на суждение индивида. Его работа была опубликована во времена всеобщей обеспокоенности, вызванной влиянием коммунистической пропаганды, тревоги по поводу несомненно успешной идеологической обработки китайскими коммунистами и сохранявшегося недоумения относительно способности немецких фашистов в Германии добиться непротивления нации массовому уничтожению евреев и других «персон нон грата». Результаты исследований Аша широко использовались в СМИ для научного обоснования того, что абсолютно независимого суждения не существует. Его цитируют и по сей день, а тех, кто в свое время обнаружил в его интерпретации результатов исследований серьезные ошибки, теперь мало кто помнит.