Нона прыгнула к отверстию наверху и в течение трех ударов сердца выбралась из расщелины в пространство перед старым хранилищем корабельного сердца, из которого Йишт когда-то украла его.

— Ты нужно Лано, — обратилась Нона к корабль-сердцу. — Он тебя не получит. — Она прижала шар к гладкой стене прохода и приложила свою силу к камню. Мгновение спустя она отдернула руку. Корабль-сердце осталось, погребенное за дюймами камня, с немногими признаками беспорядка, которые выдавали его присутствие.

Голоса ее дьяволов взывали к ней в тишине, которая осталась теперь, когда ураган силы корабль-сердца больше не дул сквозь нее. Они говорили ей бежать. Взять корабль-сердце и сбежать через кольцо в какое-нибудь отдаленное место. Они шептали, что Ара — фальшивка, дитя Сис, выросшее на золоте. Они говорили, что Ара всегда видела в ней крестьянку, а не настоящую подругу. Они говорили, что Ара никогда не полюбит ее в ответ. И что, будь Ара на ее месте, она бы сбежала.

И Нона им поверила.

— Это не имеет значения. — Она побрела дальше по туннелю, прочь от корабль-сердца. Ее рассудок раскалывался, мысли метались то в одну сторону, то в другую, и Нона цеплялась за самые простые из своих истин. Те, что она нашла первыми. — Не важно, что она обо мне думает. Не важно, ненавидит ли она меня. Она — моя подруга. Я ее не оставлю.

Она бежала вслепую, следуя своей памяти об этом месте, проводя рукой по стене, падая, поднимаясь, ползая, извиваясь, и добралась до пещер Яблока. Ворота на лестницу Тени сдались под ударом ее клинков, она вышла и побежала через монастырь. Здесь она выросла, из маленького ребенка превратилась в молодую женщину, на которую Настоятельница Стекло нагрузила слишком много доверия.

В окнах горело немного света, но факелы окружали двор перед дормиториями, а на ступеньках сидела Сестра Шрам. Монахиня выглядела старше, чем Нона когда-либо представляла ее за своим столом в скриптории. На коленях она сжимала кухонный тесак. Над ней, из окон Священного Класса, куда под страхом побоев не допускались младшие послушницы, высовывались дюжины маленьких лиц. Они выглядели до смешного молодыми для поля боя.

— Защити монастырь! — Нона остановилась и встретилась взглядом с широко раскрытыми глазами сестры Шрам. — Никакой пощады. Пусть Предок позаботится о милосердии.

Слабый крик, донесшийся до Ноны из леса колонн, затерялся в гораздо более громком крике, грозившем расколоть ее череп изнутри. Ара! В то же самое время белая агония пронзила ее плечи, эхо раны Ары.

Ара! Ара! Я иду!

Нона рванулась к битве, мысленно ища подругу и находя только темноту.

Между колоннами стояли пеларти, образуя свободный ореол вокруг того места, где в луже собственной крови лежала Ара. К изумлению Ноны, над упавшей девушкой стояла Клера. На какое-то мгновение Ноне показалось, что ее подруга каким-то образом спасает Ару, но, когда их взгляды встретились через разделявшие их ярды, ее охватила холодная уверенность. Именно Клера уложила Ару на землю.

Клера открыла было рот, чтобы заговорить, но ничего не сказала, окруженная тесной компанией наемников вокруг нее. Казалось, что в это мгновение одна Клера видела Нону.

Нона вытащила меч и бросилась на первых пеларти. Всего несколько часов назад Сестра Сало вложила рукоять меча ей в руку, и, когда Нона пробиралась через группу из шести человек, она забрала свои первые жизни с помощью этого клинка. Вот тогда Пеларти и узнали о ее появлении.

Сзади, в комплексе монастыря, зазвонил Бител. Это казалось подходящим. Колокол никогда не предвещал ничего, кроме катастрофы.

Нона оглядела выстроившиеся перед ней войска. Она почувствовала, как ее дьяволы шевелятся под одеждой, их голоса взывали к крови, и она поняла, что согласна. Книга Предка говорит, что для всего есть время. Настало время пожинать плоды. Время смерти. Время умирать.[2]

В рядах пеларти заскрипели луки, поднялись копья, побелели костяшки пальцев на рукоятях мечей и топоров. Лучница с ястребиными глазами поймала взгляд Ноны, ее щека была разорвана и окровавлена. Она натянула тетиву, но ее прицел дрогнул.

Пеларти наверняка знают о ней разные истории. Клера любила рассказывать истории, и они были здесь ради нее. Они должны знать ее как Нону, как девочку с абсолютно черными глазами, которая убила Раймела Таксиса, как девушку, которая сломала разум лорда Турана Таксиса древней магией боли. Они слышали, что для некоторых она была известна как Аргата, Избранная. Учитывая шпионаж Джоэли, они, вероятно, даже знали ее под новым именем. Сестра Клетка.

Убей их всех.

Устрой кровавую резню.

Наполни воздух их воплями.

Нона прислушалась к крикам своих дьяволов и обнаружила на своем лице мрачную улыбку. Дрожащая лучница со звоном выпустила стрелу. Она молча повернулась и начала пробираться назад, мимо воинов своего клана. Слева от нее повернулся другой, мускулистый мужчина, на руках которого рунами были начертаны имена его предков. Двое из тех, кого он оттолкнул, повернулись и побежали вместе с ним. Сестра Шип уже показала им, на что способна Красная Сестра.

Ручеек превратился в поток. Пеларти оставили десятки мертвых тел, все еще разбросанных или сваленных в кучи там, где их убила Ара. Они бежали так, словно Нона покатила на них корабль-сердце. Ее дьяволы завыли от разочарования, и оно эхом отозвалось в ней.

Нона подошла к Клере и увидела, что Ара лежит у ее ног:

— Она мертва? — Сердце болело, отчаяние подавляло ярость.

— Как ты здесь оказалась? — Клера проигнорировала вопрос. — Тебя не должно было быть здесь! Откуда ты знала?.. и даже тогда, как ты сюда попала?

Нона проигнорировала вопросы. Клера была искусной лгуньей, но, казалось, не могла понять, что другой брат Таксиса солгал ей. Снова. Та же фигня. Мишенью всегда была Нона, а не Ара.

— Она мертва? — Она бросилась вперед, отталкивая Клеру от Ары, которая все еще была обернута вокруг копья. Нона опустилась на колени, протянув руку, чтобы коснуться распущенных золотых волос. — Ара?

— Тебе не следовало отпускать меня. — Слова вылетели из Клеры так, словно это она была ранена, словно это она была обернута вокруг копья. — Ты связала меня. Виновна. Ты должна была позволить им утопить меня.

— Я никогда так не поступлю с другом. — Нона сразилась с Зоул, Дарлой, Арой... со всеми, и настояла, чтобы Клере позволили бежать. Что могло бы измениться, если бы она не настояла? Кто бы еще жил, кто бы уже ходил с Предком? Она отогнала эти мысли и положила пальцы на шею Ары, ища пульс. Ее вознаградил еле слышный стон, еле заметное дрожание руки. Нона обнаружила, что снова может дышать.

Короткий смешок вырвался у Клеры, похожий как на боль, так и на радость.

— Они все думают, что ты — страшная злодейка. Молот церкви. Клетка-Без-Тени. А ты все еще ребенок, Нона! Ты влетаешь во все с распахнутым сердцем, ожидая… чего? Ты не понимала, как действуют люди, когда настоятельница привела тебя сюда, грязноногую крестьянку. Ты не понимала, когда она отослала тебя. И теперь ты не понимаешь. Люди лгут, Нона, они воруют и обманывают, им нельзя верить. Люди причиняют тебе боль, подводят тебя. И они продают тебя.