– В тебе я не сомневался, – с некоторым облегчением сказал Северцев. – Хотя любое вмешательство в противостояние чревато гибельными последствиями. Мой друг вмешался и…

Талгат вопросительно посмотрел на Олега.

– Он… погиб?

– Нет, его закодировали. Но, возможно, это хуже, чем смерть.

Помолчали, допивая кофе. Северцев посмотрел время. Талгат заметил его взгляд, кивнул на часы.

– Поменял, что ли? Помнится, у тебя другой хронометр был, такой солидный, черно-белый, с кучей кнопок.

– Это были не часы.

– А что? Компьютер, что ли?

– Нет, синхрон. Тот самый аппарат, который и переносил меня с места на место.

– Ты его прячешь?

– У меня теперь другой аппарат, Варвара снабдила.

– Покажи.

Северцев погладил пальцем перстень.

– Он? – удивился Нигматуллин. – Вот эта маленькая пендюрка – машина времени?

– Я же говорил, что о переносе во времени речь не идет. Это скорее перенос в некоем символическом поле, имеющем признаки М-времени. Время, каким мы его воспринимаем, иллюзия.

– Думаешь, я что-нибудь понял из твоего объяснения? Ни фига! Я не физик, а аптекарь. Но поскольку твой синхрон работает, значит, в твоих словах что-то есть. А кто тебе об этом рассказал, о времени – не времени, об «оси S»?

– Варвара.

Талгат покрутил головой.

– Высокого полета дама! Заместителями начальников таких крутых контор, как Министерство национальной безопасности, становятся весьма одаренные личности, а она к тому же еще и женщина.

– Это точно, – согласился Северцев, вспоминая иную Варвару, слабую и незащищенную, готовую принять любую помощь со стороны, чтобы хотя бы на короткое время сбросить с себя бремя ответственности за свою судьбу и жизнь дочери.

Талгат посмотрел на его ставшее задумчивым лицо, хмыкнул.

– Уж не втюрился ли ты в нее, друг сердечный? Как только ты о ней заговариваешь, у тебя изменяется морда лица.

Северцев очнулся, смущенно потер бровь.

– Не знаю… не анализировал… но готов идти за ней до конца. – Он постарался скрыть замешательство, стал суровее. – Однако давай закончим лирическое отступление. От тебя можно звонить в разные местные инстанции?

– Естественно, звони, телефон не прослушивается, насколько я знаю. Кому собираешься звонить?

– Одному чиновнику из президентской охраны. Может быть, знаешь? Майор Гургенидзе.

– Нет, не слышал. Звони. А я, пока ты будешь заниматься делами, сбегаю в магазин, рыбки куплю и колбаски, перекусим тут втихую.

Он закрыл за собой дверь.

Северцев набрал названный Анатолием Романовичем номер.

Отозвался женский голос, причем по-казахски. Олег ничего не понял и сказал извиняющимся тоном:

– Простите, пожалуйста…

Голос заговорил на русском:

– Приемная генерала Нурсултанова. Представьтесь, пожалуйста.

– Виктор Красницкий, – «представился» Северцев, – актер, режиссер и так далее. Мне хотелось бы поговорить с майором Гургенидзе, и мне дали этот номер.

– Майор Гургенидзе по другому телефону. Не могли бы вы сообщить, по какому вопросу он вам нужен?

– По вопросу доступа, – продолжал врать Северцев. – Я хочу снять фильм о жизни вашего президента, и мне нужно получить разрешение на съемки.

– Этими вопросами майор Гургенидзе не занимается. Обратитесь в администрацию президента.

В трубке раздались скрипучие гудочки отбоя. Секретарша неведомого генерала Нурсултанова положила трубку.

– Хороша церберша! – хмыкнул Северцев. Подумав, набрал номер мобильного телефона майора.

Ответил мужской голос с характерным горловым акцентом:

– Гургенидзе, говорите.

– Здравствуйте, Валерий Иосифович. Северцев на связи, Олег Андреевич. Вам не звонили из Москвы?

– Звонили. Я освобожусь через час. На площади Свободы есть кафе «Найрамдал», подъезжайте туда.

– Как я вас узнаю?

– Я сам к вам подойду.

Майор отключил телефон.

– Серьезный мужик, – сказал Северцев, глядя на трубку телефона в руке. – Видать, привык командовать.

Посидев немного, он хотел было позвонить и по другому номеру, который дал ему Новиков, но передумал. Сначала надо было проверить возможности майора, а уж потом обращаться к полковнику в отставке Кучакбаеву.

Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать, Талгат не возвращался. Северцев забеспокоился, позвонил ему на мобильник, но Нигматуллин не отозвался, хотя взял телефон с собой. Черт побери, что там могло произойти? Неужели ближайшие магазины закрыли и Талгату пришлось ехать подальше в центр?

Однако время не ждало, а опаздывать Северцев не любил. Подождав еще пять минут, он написал Нигматуллину записку, что вынужден бежать на встречу, и вышел из офиса, аккуратно закрыв за собой дверь. Охрана здания пропустила его беспрепятственно. На улице он поймал желтую «Волгу» с шашечками, и та доставила путешественника на площадь Свободы.

Кафе «Найрамдал» было заполнено всего на треть, поэтому Северцев легко нашел столик и заказал минералку. Оглядел кафе, пытаясь определить, кто из посетителей является майором Гургенидзе. Никто в его сторону не смотрел, да и грузин в кафе не было, и Олег успокоился. Он прибыл раньше своего визави. Посидел несколько минут, размышляя над тем, куда мог подеваться Талгат. Сердце сжалось в предчувствии тревоги. Нигматуллин был из тех людей, которые считали своим долгом принимать гостей со всем почтением, он был обязательным и ответственным человеком и не мог просто так бросить товарища, чтобы решить какие-то свои неотложные дела. Что-то явно случилось, и ничего хорошего его отсутствие не сулило.

– Позвольте? – раздался над плечом Олега голос с характерным акцентом.

Северцев поднял глаза.

У столика стоял, взявшись за спинку стула, коренастый, смуглолицый, усатый, чернобровый и черноволосый мужчина средних лет. Одет он был в форму офицера казахской армии, хотя и с небольшими отличиями: погоны имели другой цвет, а рубашка с короткими рукавами была белого цвета.

– Майор Гургенидзе?

– Олег Андреевич Северцев?

– Присаживайтесь.

Майор сел напротив. Некоторое время они внимательно разглядывали друг друга. Северцеву этот человек понравился, и майор это, очевидно, почувствовал. Усы его шевельнулись.

– Что за проблему вы хотите решить?

– Пустяк, – ответил Северцев небрежно. – Мне нужно напроситься на прием к министру национальной безопасности.