«Вот где шляется этот кендер, когда в нём действительно нуждаешься?» — с раздражением подумал он.

Хоркин едва не упад со стула, когда увидел вошедшего Рейстлина с пустыми руками. Удивление сменил гнев, когда юноша честно и спокойно признал, что сбежал из шатра Красной Мантии, оставив там все свитки и артефакты,

— Я думаю, тебе лучше объясниться, Красный, — мрачно пророкотал боевой маг.

Рейстлин подробно рассказал про весь путь в мельчайших деталях, описал Красную Мантию и свой собственный страх, когда он понял, что красный маг сейчас нападёт на него, чтоб заполучить посох. Он умолчал только про странные лица, которые беспрерывно сливались и разделялись, потому что даже сам не мог до конца понять, было это на самом деле или нет.

Сначала Хоркин слушал его с крайним подозрением, уверенный, что Рейстлин продал все до последнего колечка, а деньги припрятал для себя. Он, не отрываясь, смотрел в глаза ученика, ища хоть каплю лжи, которая могла в них отразиться.

Но и следа неправды не промелькнуло в песочных зрачках. Рейстлин бледнел, когда рассказывал об их страшной встрече, начинал слабо дрожать, и тень ужаса металась в его глазах. Он продолжал говорить, пересиливая себя, и чем ближе его рассказ подходил к концу, тем больше Хоркин начинал верить в то, что это правда, какой бы невероятной она ни выглядела.

— Говоришь, этот маг очень силён? — задумчиво потёр подбородок Хоркин, как всегда делал, когда бывал крайне озадачен.

Рейстлин выскочил наружу, он не мог сидеть неподвижно, даже несмотря на то, что смертельно устал, — ему было необходимо успокоиться, а внутри маленького шатра боевого мага места для этого не было. Посох из рук Рейстлин не выпускал.

— Силён?! — воскликнул он, вбегая обратно. — Да я стоял рядом с великим Пар-Салианом, который, как многие уверяют, один из сильнейших архимагов из когда-либо появлявшихся на свет. Так вот, сила, которая от него исходила, была как летний, дождик по сравнению с тем штормом, что излучал тот человек!

— Да ещё и Красная Мантия, кроме всего…

Рейстлин заколебался, не зная, что ответить.

— Позволь мне сказать, мастер Хоркин… Хотя этот маг и носит красные одежды, но у меня создалось сильное впечатление, что делает он это не из уважения к одному из Богов магии, а скорее… — Рейстлин беспомощно дёрнул плечами. — Ну, вроде как под цвет кожи…

— Красные глаза и оранжевая кожа… Может, он альбинос? Я знавал одного альбиноса, у барона в штурмовом отряде, так он…

— Прошу прощения, мастер, — нетерпеливо прервал его воспоминания Рейстлин, — но что нам теперь делать?

— Делать? Ты о чём? Ах, о маге… — Хоркин покачал головой. — Да оставь его в покое — и все. Давай посмотрим в лицо фактам, Красный. Несомненно, он украл наши припасы, но там не было ничего ценного, а посохом Красная Мантия завладеть не смог. Это, кстати, его серьёзная промашка, но всё равно, я думаю, надо доложить барону…

— Расскажешь, как я улепётывал в панике? — горько спросил Рейстлин.

— Конечно нет, Красный, — мягко ответил Хоркин. — В сложившихся обстоятельствах, я думаю, ты всё сделал правильно. Барону я скажу, что нам этот маг кажется очень подозрительным. После того, что он сам наблюдал в лагере союзников, не думаю, что он сильно удивится, — усмехнулся старый маг.

— Возможно, этот Красная Мантия на самом деле ренегат и отступник… — произнёс Рейстлин.

— Что ж, Красный, может быть, очень может быть… — Хоркин отвернулся от него.

Маги-ренегаты не признавали законов, установленных в своё время Конклавом Магов, которые регулировали, как и каким образом обращаться с мощнейшими энергиями, и кроме простых людей защищали прежде всего самого мага, предоставляя ему права, но и накладывая определённые обязательства. Ренегат был опасностью для всех членов Конклава и в случае обнаружения подлежал немедленному уничтожению.

— Да и потом, что ты с ним будешь делать, Красный? — продолжал Хоркин. — Бросишь ему вызов и предложишь дуэль?

— Раньше я бы попробовал, — сказал Рейстлин с лёгкой улыбкой, вспоминая, как однажды вызвал на дуэль другого ренегата — с почти фатальными результатами… — Но я выучил свой урок и не такой глупец, чтобы бросать вызов магу, превосходящему меня в сотни раз.

— Ну не прибедняйся, Красный, — улыбнулся в ответ Хоркин. — У тебя сильный талант, просто ты очень молод. Но когда-нибудь ты превзойдёшь лучшего из них…

Рейстлин очень удивился комплименту в свой адрес — это был первый раз, когда Хоркин хоть как-то выразил ему своё одобрение.

— Спасибо, мастер…

— Но только день тот придёт очень нескоро, — бодро прервал его Хоркин. — Особенно если посмотреть, как ты применяешь заклятие «горящие руки». Ты хоть раз смог не запалить на себе одежду?

— Но, мастер, я же сказал тебе тогда, что нездоров…— начал Рейстлин.

Боевой маг рассмеялся:

— Я же просто подтруниваю над тобой, Красный, а ты кидаешься в бой!

Рейстлин был совершенно не в том настроении, чтобы весело шутить с наставником.

— Прости меня, мастер, я очень устал. А завтра ещё намечается первый штурм, поэтому я, с твоего разрешения, отправлюсь спать.

— Все это очень странно… — пробормотал себе под нос Хоркин, когда его ученик удалился. — Маг-альбинос. Голова… Ничего подобного я не встречал на всём Ансалоне… Хотя с каждым годом Кринн становится все более странным местом… Очень странным местом…

Тряхнув головой, Хоркин отправился к барону выпить за все странности мира, вместе взятые.

Айвор Лэнгтри ничего не рассказал своим бойцам о командующем Холосе и его оскорбительных речах, но и не приказывал телохранителям держать язык за зубами. Известие о «стае обделавшихся собак» облетело лагерь наёмников со скоростью огня, пожирающего лесную чащу перепрыгивая от одной группы людей к другой.

Солдаты клялись взять западную стену, чтобы у Холоса глаза лопнули, да и не только стену, а весь город, ещё до завтрака. Известие о том, что первым пойдёт штурмовой отряд, было встречено с глухим завистливым ропотом, между тем как сами штурмовики скромно полировали броню, словно ничего не произошло.

— Рейст! — Карамон ураганом ворвался в палатку брата, — Ты слышал?…

— Слушай, я пытаюсь уснуть, — недовольно пробурчал юный маг. — Приходи позже.

— Но это важно, Рейст, наш отряд будет…

— Ты уронил мой посох, — констатировал Рейстлин.

— Мне жаль, я сейчас поставлю на место…

— Не трогай! — прикрикнул маг, слез с кровати, поднял своё сокровище и поставил у изголовья. — Ну, что же ты от меня хочешь? — спросил он устало. — Давай говори живее, а то я валюсь с ног…

Но даже ворчание брата и его плохое настроение не могли уменьшить гордость и радость Карамона. Он раздувался от этих чувств, к которым добавлялось волнение. Казалось, ещё немного — и силач заполнит собой всю палатку, расплющив и задушив близнеца.