– Я подожду, – проигнорировав замечание, отвечаю я, сложив руки на груди.

– Простите, госпожа, но до никаха вам не положено видеться с ним.

– Он мой муж! – впервые я пользуюсь этим аргументом и вообще-то рассчитываю на то, что Шуджа отступит, но он непреклонен.

– Я знаю, госпожа, и мне жаль, что вы вынуждены ждать, но таковы традиции. Вернитесь, пожалуйста, на женскую половину. Насколько мне известно, для вас приготовили хамам.

– Что ж, тогда передайте господину Заиду, что я отказываюсь выходить за него!

Задрав повыше нос, я разворачиваюсь и твердым шагом возвращаюсь в гарем. И пускай теперь господин «Я сам все решу» женится на своем верном Шудже!

К моей радости, Инас все еще ждет меня в коридоре, только теперь болтает с одной из девушек, обсуждая гирлянду из цветов, которую вешают на входе в большую комнату. Подхожу ближе и шокировано смотрю на то, как девушка легонько кланяется, делает два шага назад и скрывается внутри.

– Ого, – это все, что мне удается сказать. – Так теперь будет все время?

– Наверное. Разве тебе плохо от этого? – слегка пожав плечом, отвечает Инас, а потом снова берет меня за руку и ведет в хамам. – Почтение, уважение, преклонение… Наведешь свои порядки в гареме.

Она заливисто смеется, и на моем лице впервые за последние дни появляется искренняя улыбка. Я накрываю ладонь подруги своей.

– И только моя подруга Инас ведет себя дерзко с госпожой.

– Я скоро упорхну из этого гнезда и стану… если не равной тебе, то, по крайней мере, не одной из наложниц.

Мы входим в хамам, где, кроме нас еще Тина и служанка, которая помогает Инас помыться. Сегодня здесь прохладнее обычного, и находиться почему-то приятнее, хоть я и люблю хорошо прогретый хамам. Мы долгое время плещемся, шутим и смеемся, и мне кажется, что я вернулась на несколько лет назад, когда самой большой заботой для меня была учеба в школе. Тогда казалось, что дядя словно наказывает меня ею. Я любила учиться, но мне всегда претили приказы. Раздражало, что я что-то должна делать не по собственной воле, а потому что так положено. И посмотрите на меня сейчас: я даже замуж выхожу, потому что так приказал хозяин. Это немного сбивает мой бодрый настрой, но я все равно продолжаю веселиться.

В какой-то момент атмосфера в хамаме меняется, потому что в него неожиданно врывается Хая.

– Все брысь. Госпожа, – она слегка склоняет голову и лукаво улыбается. Вот она – женщина, которой я во многом благодарна, потому что нахожусь в этой точке не только благодаря себе, а еще и ее поддержке. – Господин войдет сюда через минуту. Вам нужно покрыть голову, он не должен видеть вас до никаха.

Она протягивает мне гишуа, которую я просто по инерции беру в руки.

– Серьезно? Гишуа в хамаме?

– Не спрашивайте меня ни о чем, это было распоряжение господина. Прошу вас, наденьте.

Хая помогает мне надеть накидку, и я качаю головой, представляя себе, насколько нелепо сейчас выгляжу, завернутая в мокрую простынь с гишуа на голове и в резиновых тапочках. Нелепица какая-то. Хая, подмигнув мне, выходит из хамама, и сразу же в нем появляется Заид. Он входит, как всегда, уверенным размашистым шагом, и только внимательный человек рассмотрит небольшую хромоту, которая наверняка доставляет ему массу неудобств. Он подходит ко мне, протягивая руки ладонями вверх, и я тут же вкладываю в них свои, принимая его помощь, чтобы встать. Он намеренно не смотрит на меня, его взгляд направлен чуть выше моего плеча.

– Иногда мужчина не думает о том, что делает, – произносит он своим глубоким голосом с абсолютно серьезным лицом. – Точнее не так. Он думает, что делает так, как будет лучше для его женщины, для него самого и его семьи. Чтобы защитить тебя и нашего ребенка, я устроил нашу свадьбу. Не сегодняшнюю, я имею в виду официальное заключение брака. Но не подумал, что ты бы хотела свадьбу – настоящую, роскошную, – как и любая девушка. Да и не до того было по возвращении. Можешь сказать спасибо своей подруге, которая открыла мне глаза.

– Ты говорил с Инас?

– Пришлось, когда ты перестала приходить ко мне ночевать.

– Ты мог приказать мне прийти.

– Не хочу тебе приказывать. Хочу, чтобы ты ложилась со мной в постель по собственному желанию.

Это точно Заид? Раньше он не спрашивал, просто брал то, что ему принадлежит, а тут вдруг решил учесть мое мнение. Интересно, мне уже стоит напрячься?

– Тогда кто грел твою постель все эти ночи? – не удерживаюсь от вопроса.

Заид хмыкает, улыбаясь только уголками губ.

– Ее грели мысли о тебе, но я надеюсь, что этой ночью вместо мыслей будешь ты сама.

– Что, если я тебя еще не простила?

Заид сжимает челюсти, и в глазах гаснут даже те немногочисленные искорки, которые были до этого.

– Джанан, я не могу не жениться на тебе, ты носишь нашего ребенка. И отмотать время назад тоже не могу, чтобы не совершить ошибки и не наговорить то, что сказал. Это в прошлом, и я надеюсь, что ты тоже оставишь этот неприятный факт там. – Он на секунду скользит по мне взглядом, и мне даже кажется, что он видит мои глаза сквозь плотную завесу гишуа, а потом снова смотрит в сторону. – Я люблю тебя, – добавляет тише, – и сделаю все возможное и невозможное для твоего счастья.

С этими словами Заид разворачивается и выходит под грохот моего сердца. Мне кажется, я начинаю задыхаться под плотной тканью накидки, но это все нехватка кислорода от его слов. Глубоко в сердце я уже давно простила его, но по инерции еще сопротивлялась и обижалась. На самом деле, проанализировав его слова и поступки, я пришла к выводу, что кто угодно на его месте усомнился бы, не видя свою женщину несколько месяцев, а до этого годами верящий в свою бесплодность. Сейчас, когда я вижу его искреннюю – хоть и не всегда умелую – заботу обо мне, то понимаю, что Заид на самом деле любит меня. А я? Просто жить без него не могу.

Как-то вечером, оставшись одна в тишине своей комнаты, я пыталась представить себе, что было бы, согласись Заид отвести меня в дом моих родителей. Пустое строение, в котором куча призраков прошлого и нет ничего от моего настоящего, кроме шикарных украшений в сумке и беременного живота. Если бы он оставил меня там, я бы, наверное, разочаровалась в нем как в мужчине. Для него проще всего было бы сбагрить проблему в моем лице, чтобы спокойно радоваться открывшейся возможности иметь детей и продолжать спать со всеми девушками гарема, пытаясь оплодотворить как можно больше. Но Заид сражался за мое расположение, пытался – и пытается – сделать так, чтобы мне было наиболее комфортно. Только вот мне, пожалуй, стоило попросить его о свадебном подарке. Единственном, который имеет для меня значение, – разогнать гарем, чтобы в его постели и правда осталась только я одна.

День набирает обороты, и я не успеваю за этим калейдоскопом событий. Мне лишь после обеда дают отдохнуть пару часов, и то только из уважения к моему положению. Малыш притаился и ловит мое настроение. Когда я бодрая, он, по ощущениям, радостно кувыркается. Когда устаю или злюсь – затихает и как будто сворачивается тяжелым комочком внутри меня. Тогда я поглаживаю живот, пока снова не чувствую его движения.