Роберт вновь и вновь прокручивал в голове свой план, убеждая себя, что предусмотрел мельчайшие детали: он подделал завещание, уничтожил бумаги, освобождающие Йэна, убрал с дороги священника, который засвидетельствовал подпись Фэнси на этих бумагах.

Вместе с фальшивым завещанием, по которому все имущество Джона доставалось ему, Роберт также получил свидетельство человека, продавшего шотландца Джону.

Роберт поздравил себя с победой. Скоро, очень скоро он вернет поместью былое величие, а Фэнси будет принадлежать ему и делать то, что он скажет.

Что же до Йэна Сазерленда… как только он выполнит свое предназначение, он умрет.

Наблюдая, как последний клочок бумаги догорает в камине, Роберт сделал большой глоток виски.

Жизнь была прекрасна.

— Я должен был быть здесь, когда все случилось, — с отчаянием сказал молодой Тим Уоллес.

— Ты бы ничего не смог сделать, — возразила Фэнси.

— Ублюдок! — вырвалось у старшего Уоллеса, и он виновато посмотрел на Фэнси. — Прошу прощения, миссис Сазерленд.

Фэнси была приятно удивлена таким обращением. Ее впервые назвали по имени ее нового мужа. Но мгновенная радость сразу испарилась. Если она не предпримет быстрых и решительных действий, то очень скоро станет вдовой, во второй раз за несколько недель.

Было уже за полночь. Они сидели на крыльце. Фортуна, приведшая мужчин, ушла в дом к Ноэлю. Ближайшего доктора найти не удалось — он принимал роды за много миль от фермы.

Фэнси переводила взгляд со старшего Уоллеса на младшего. Когда она заговорила, в ее голосе ясно слышалось снедавшее ее беспокойство.

— Я так боюсь, что Роберт убьет его. Большой Тим покачал головой:

— Вряд ли, ведь он попытается доказать, что Йэн принадлежит ему. Однако он заставит его работать до полусмерти. Лично я не вижу, как Йэну удастся отделаться от него.

Фэнси хотела верить ему. Только бы отец Уинфри успел получить брачное свидетельство. Фэнси казалось, что она умирает. Внешне она старалась сохранить самообладание, унять свой страх — однако эта борьба была обречена на поражение. Она слышала сдавленные стоны Ноэля в глубине дома. Рядом тихонько скулил Счастливчик, которому тоже досталось. А перед глазами Фэнси стояло лицо Йэна. Она неустанно молилась, чтобы с Йэном ничего не случилось, пока она не успеет что-нибудь предпринять.

Она освободит Йэна любыми средствами. Ни земля, ни ферма, ни лошади больше ничего не значили для нее. Ничто не могло сравниться с безопасностью ее семьи. А Йэн был полноправным ее членом.

Однако она отчетливо понимала, что Роберт тоже способен на все, чтобы добиться своего. Даже на убийство.

— Как Ноэль? — спросил молодой Уоллес.

— Он проснулся и страдает от боли, — ответила она. — Но пуля прошла навылет, не задев кость. Если нет заражения, он скоро поправится.

— Сукин сын, — пробормотал старший Уоллес. На этот раз он не стал просить прощения.

Ему и не нужно было этого делать. Фэнси редко приходила в ярость, но если начинала злиться, то Джон обычно говорил, что лучше бы встретил на своем пути торнадо, чем собственную жену.

Никогда еще в своей жизни она не испытывала столь сильный гнев. Роберт обидел ее ребенка и похитил мужа, который пожертвовал всем, чтобы помочь ей бороться с алчным деверем. Отныне она не позволит ему уронить даже волос с головы того, кого она любит.

— Нам нужен отец Уинфри, — сказала Фэнси. — Он должен пойти к шерифу Бону или к судье — и сказать, что он обвенчал нас и засвидетельствовал мою подпись на бумагах Йэна. Йэн свободный человек. Я уверена, что Дуглас Тернер пойдет с ним, если это понадобится.

Уоллес кивнул.

— Я поеду в Честертон и выясню, какие доводы привел Марш шерифу, чтобы схватить вашего шотландца. Затем я постараюсь разыскать Руфуса. — Фермер кивнул на сына. — Тим останется здесь с вами. Каждое утро он может проверять, все ли в порядке с нашим скотом, но я не хочу, чтобы вы надолго оставались здесь одни. — Подумав, он добавил: — И не вздумайте ничего предпринимать сами.

Фэнси улыбнулась в темноте, но промолчала. Она не собиралась давать обещания, которые не сможет выполнить.

Попрощавшись с Большим Тимом, она прошла с Маленьким Тимом в конюшню, чтобы расседлать Токаху и мерина, на котором приехал младший Уоллес. Потом они вернулись в дом.

Увидев сестру сквозь раскрытую дверь спальни, Фортуна вышла в гостиную. Фэнси тепло улыбнулась ей, пересилив усталость.

— Фортуна, ты заговорила!

Фортуна сглотнула и с усилием произнесла:

— Й-йен.

Фэнси крепко прижала к себе сестру, затем немного отстранилась и заглянула в ее глаза.

— Ты можешь произнести мое имя? Фортуна выдавила из себя несколько раздельных слогов:

— Фэн-си. Ж-жаль. Т-ак ж-жаль, — и разрыдалась.

— Не плачь, Фортуна! — Фэнси сжала ее руки. — Это не твоя вина. Если бы я была дома, ничего бы не изменилось. — Она знала, что это правда. Не могла она предугадать жестокость и быстроту, с которой станет действовать Роберт.

Фортуна взглянула на нее сквозь пелену слез.

— И-ен, — вновь прошептала она.

— Не волнуйся, — утешала ее Фэнси. — Мы вернем его, и Ноэль поправится. Обещаю.

Фортуна выпрямилась, тихо всхлипывая. Фэнси не стала говорить ей, что первые слова Ноэля, когда он очнулся, были о Йэне, и Эми плакала о нем, чуть не задушив бедного кота в объятиях. За короткое время Йэн завоевал место в сердце каждого из них, стал необходимым. Даже Уоллесы не раздумывая шли на риск, чтобы спасти своего приятеля-шотландца.

Знал ли он об этом? Догадывался, какое значение имел для них?

Жив ли он?

— Не плачь, — успокоила она сестру. — Утром я поеду к Роберту.

Фортуна посмотрела на нее.

— Я тоже… поеду.

В этот момент Фэнси поняла всю глубину ее преданности Йэну. Фортуна всегда до смерти боялась Роберта.

— Кто-то должен остаться с Ноэлем, — мягко сказала она. В глазах сестры сверкнули слезы отчаяния — того же отчаяния, что овладело ею. — Ты хорошо обработала его рану, — добавила она.

Но Фортуна не могла успокоиться, даже когда открылась дверь и вошел Тим, вслед за которым в гостиную влетела Непоседа. На лице Фортуны появилась слабая улыбка.

— Ты… ей нравишься, — одним духом выпалила она. Пораженный Тим уставился на девушку.

— Ты заговорила!

В несколько шагов Тим пересек комнату и, встав перед ней, попросил:

— Скажи что-нибудь еще.

Фортуна замолчала, напряженно шевеля губами. Прошла минута, а она не издала ни звука. Наконец Фэнси увидела растущую панику в глазах сестры и поняла, что, услышав просьбу говорить, она испытывает сильное волнение и страх перед возможной неудачей. Фэнси решила вмешаться. Обняв Фортуну за талию, она успокоила ее: