— Перестань тикать, бомба замедленного действия! — в сердцах произнес Гиз. — Ты шантажист и вымогатель. Где я должен взять столько денег?!

— Существует несколько путей, — оживился Гладстон. Внутри у него все успокоилось. — Перечисляю: можно украсть.

— Ага, прямо сейчас пойду.

Пес помолчал, тщательно анализируя интонационный рисунок фразы, и, решив, что ответ все-таки отрицательный, предложил:

— Можно что-нибудь продать.

— Наш дом, например.

Снова напряженно обдумав полученный ответ, Гладстон вздохнул.

— Можно заложить какую-нибудь ценную вещь. Что у нас самое ценное в доме?

— Ты.

Пес закрякал, что являлось звуковым выражением его смеха.

— Благодарю за комплимент…

— Никакой это не комплимент. Ты стоишь, — Гиз понизил голос, — шесть миллионов кредиток. Только никому не говори.

— Меня нельзя заложить, ведь тогда я не смогу находиться рядом с тобой.

— Слушай, я что-то увлекся, ты меня разжалобил, уболтал, а о том не думаем, как заложенную вещь выкупать будем.

— Эти инвестиции не пропадут даром. Они окупятся сторицей. Я принесу нашей семье неоспоримую пользу.

— Что-то не очень верится.

— А история с хорном? — обиделся Гладстон. — И не уходи в сторону. Что после меня самое ценное в доме?

— Наверное, бабушкина Валька…

— Кошка по имени Валькирия?

— Она.

— Не надо так шутить. Это органика.

— А по-твоему, органика не может столько стоить? Валькирия — «Самое грациозное существо во вселенной». Конкурс такой проводили, вполне официальный. Бабушке предлагали за нее миллион. Но она отказалась.

— Продать мы ее не сможем?

— Нет, конечно. Это бабушкина собственность. Бабушка от нее без ума.

— Как эти бабушки привязчивы к животным! А эмбрионы кого-нибудь могут заинтересовать?

— Ка… какие эмбрионы?..

— У Валькирии четыре эмбриона: три особи мужского пола и одна — женского. Я их наблюдаю. Все здоровы и жизнеспособны. Что ты так смотришь? Помнишь того кота?

…В первой же фирме по торговле животными, куда обратился Гиз, открыв справочную систему компьютера, в его предложение вцепились мертвой хваткой. Правда, стойко стояли на размере аванса только в половину необходимой для саморазвития Гладстона суммы, поскольку Гиз оговаривал право Валькирии находиться у себя дома, а не под присмотром ветеринаров фирмы. Но пес требовал, чтобы Гиз обязательно согласился.

На запрос об отце будущего помета Гладстон уверенно выдал не только фото кота, но и все необходимые его характеристики. Сверив эти данные со своей картотекой, фирма без промедления перечислила деньги на счет Гиза. Ошеломленный стремительностью свершения сделки, Гиз сделал встречный запрос.

— Так, посмотрим, кого мы должны благодарить за эту кучу денег, — пробормотал он, просматривая текст договора.

В графе «Хозяин животного» значилось имя Анахайма.

Скальд с Ионом сидели на кухне допоздна и пили кофе с ликером.

— Что мы имеем, Ион? В свете обнаружившихся фактов появляется новый мотив: Анахайм — клон. Необычный клон — с сознанием того человека, вашего отца. Короче, ваш продублированный отец.

— Я все думаю, Скальд, — какого черта я поперся на этот Чиль-Панс?..

— Вы жалеете?

— Тысячу раз. Мы жили спокойно, без всяких забот…

— Сколько раз я слышал от разных людей эти слова. Но в этом мире все взаимосвязано. Я верю в судьбу, Ион. Если не на Чиль-Пансе, то на Лусене, или на Вансее, или еще где, но вы обязательно встретились бы с этим странным господином. Понимаете ли вы, насколько теперь усложняется наша задача?

— Вы детектив, вам и голову ломать.

— Боится ли Анахайм смерти, Ион?

— На Порт-О-Баске он струхнул не на шутку…

— Он струхнул, и это значит, что его жизнь конечна — будь он человеком или чужим, клоном человека или клоном чужого, будь он хоть чертом лысым. Он в принципе смертен! Но в течение последних сорока лет — можно так выразиться? — он изменился, но только в лучшую сторону, стал еще красивее. У нас есть достоверное свидетельство из первых уст, что он был усыновлен. Стоп. Вот если бы обнаружились фотографии младенца… Чтобы мы исключили возможность подмены одного человека другим.

— Зачем она нужна, эта подмена?

— Да не знаю я. Так, говорю, что в голову придет. Да и какое это имеет значение, раз Зира его опознала… Младенец рос, рос и вырос в ясновидца.

— А как он оказался в «Мече Карающем»? Интересно, у них есть объяснение его феномена ясновидения?

— А как же. После своей смерти Меч Карающий обязательно воплощается в какого-нибудь человека, который однажды сам осознает свои нестандартные возможности и понимает, куда он должен прийти.

— Зомби какой-то… Может, это андроид?

— Не смешите, Ион. Мы по семь раз на дню проходим идентификацию личности. Его обязательно зацепили бы. Рядовому патрульному просто вменяется в обязанность уничтожить андроида на месте, без всякого разбирательства. За последние шестьдесят восемь лет в галактике не зафиксировано ни одного случая обнаружения андроида. Другое дело, если это клон.

— Я говорю не думая… Разве у андроидов могут быть дети?

— Не забыть спросить у Зиры, какое имя он носил тогда…

— Я спросил, — хмуро сказал Ион.

— И?..

— Вы и сам можете догадаться…

— Так. По крайней мере одно имя я назвать могу. Хадис?

— Горячо. Нет ничего проще закончить.

— Неужели у него была та же фамилия? Да ладно вам, чего вы хмуритесь? Зира очень любила его…

— Но зачем фамилию менять?! Ведь они не поженились!

— В нашем случае это ничего не решает. Итак, Хадис Регенгуж-ди-Монсараш?..

— Хадис Ион Регенгуж-ди-Монсараш.

— Вот так… — Скальд даже растерялся.

— Да. Черт, я сам удивился, как он похож на меня, а оказалось, что это я на него… Как сказал Гладстон, ошибки быть не может, даже в мелочах все сходится, в частности, налицо полное антропометрическое сходство… Что уж про геном говорить? Сын чужого, — Ион скривился. — Я теперь все время к себе прислушиваюсь. Пощупайте, Скальд, если нетрудно, — у меня на спине жабры не появились?.. — Скальд хмыкнул. — Я всегда чувствовал невероятную отчужденность от Риссера. Это был совершенно посторонний человек, который жил своей жизнью. Ну зато теперь, слава богу, нашелся родитель. Риссер по сравнению с ним просто жизненный идеал.

— Признаюсь, давно я не был так заинтригован, как сейчас. Он стал вашим отцом, потом умер. Его примерно в то же время усыновили — младенцем. И вот он снова перед нами, вылитый тот. Чудесная, замечательная загадка… Вы играете в шахматы, Ион? Там есть задачи, которым тысячи лет, и тысячи лет они вызывают восторг своей красотой и совершенством. У таких изящных тайн, как тайна господина Анахайма, и решение должно быть очень простым.