– Д’Арк забрал моего кузена, – мрачно сказал кто- то. – Сказал, якобы бедняга опасен.

Народ принялся ворчать и припоминать всякие неприятные случаи, а также обсуждать, что теперь делать.

– А с ним что делать? – воскликнул Гастон, кивком указывая на Чудовище. – Это же... настоящее чудовище. Нужно сначала убить его, а уж потом думать про все остальное! Ну же!

– Это демон! Взять его!

– Погодите... А чего же он тогда пришел просить помощи-то?

– Давайте хотя бы в цепи его закуем!

Все заговорили разом, выдвигая предложения одно другого страшнее. Люди размахивали ружьями, ножами и кулаками.

Чудовище отчаянно пыталось что-то придумать. Что же делать? Что может сделать принц-чудовище, раз он не имеет права приказывать этим людям, не способен их убедить или очаровать? Белль бы справилась.

Вдруг его озарило.

Нужно умолять.

Еще одна вещь, которую ему предстояло сделать впервые.

Принц опустился на колени у двери и умоляюще поглядел на толпу, в особенности на Гастона. У охотника, заметил он, почти такой же цвет глаз, как у него самого.

– Делайте со мной что хотите, только сначала спасите Белль. Клянусь честью, что предам себя в ваши руки. Запирайте меня, убивайте, делайте что угодно – я не буду сопротивляться. Прошу помогите мне ее вызволить.

Все притихли. Гастон подвигал нижней челюстью, соображая, что предпринять.

– Не соглашайтесь, – сказал кто-то. – Этот демон околдовывает вас фальшивыми видениями. Он врет.

Но человек говорил неуверенно, даже устало, словно сам сомневался в своих словах, но не мог их не произнести.

Все остальные согласно забормотали.

– Гастон, – сказал коротышка, дергая охотника за рукав. – А как же моя тетя?

У красавчика сделался такой вид, словно он очень хотел убить приятеля – или хоть кого-нибудь, лишь бы выпустить накопившуюся злобу, причем не видел для этого другого способа. На какой-то миг принц почти ему посочувствовал. «Не все чудовища выглядят как чудовища». Интересно, как выглядел бы зачарованный портрет самого Гастона?

– Мы разберемся с тобой позже, – сказал наконец Гастон, беря портупею и охотничью сумку. – А сейчас нам нужно спасти Белль!

Побег

Никогда еще Белль не чувствовала себя так плохо. Никогда еще ей не было так одиноко.

И не только из-за боли.

Хуже всего было то, что всю эту боль ей причинили специально. И сейчас свет мигающих фонарей так сильно бьет в глаза, что те немилосердно болят, а нервы кажутся оголенными.

И она понятия не имеет, когда ее мучитель вернется.

«Что я, книжный червь, дочь чокнутого изобретателя, сделала такого, чтобы заслужить все это?» – не могла не думать она

Она вела тихую жизнь, читая книги, потом отправилась спасать отца, потом попыталась помочь Чудовищу после того, как все испортила. Она никогда никому намеренно не вредила с самого детства, если не считать мелкие детские шалости.

Вдобавок Фредерик д’Арк когда-то дружил с ее отцом! Бедный папа даже этого не помнит...

Кроме того, сумасшедший «доктор» похитил и предал ее мать. Именно он в ответе за то, что Белль с детства была лишена материнской любви.

– Мама, – тихо всхлипнула девушка. Сейчас ей как никогда хотелось оказаться рядом с матерью.

Вдруг над ней словно повеяло свежим ветром.

Она села, изумленно огляделась.

Фиксирующие ремни сами собой расстегнулись.

Девушка всего один раз моргнула в замешательстве. Прежняя Белль немедленно попыталась бы понять природу такого удивительного явления, ведь всего минуту назад ремни стягивали ее грудь, ноги и даже голову.

Новая Белль не стала тратить время на раздумья, немедленно ухватившись за возможность сбежать. Кто знает, почему д’Арк ее оставил и как скоро вернется.

В комнате для подготовки подопытных никого не было. Белль крадучись пробралась мимо пустых каталок, стараясь дышать неглубоко: в помещении стоял сильный запах антисептика.

Дверь была заперта, но с ее стороны, Белль удивилась: кто стал бы пытаться сюда вломиться? Возможно, д’Арк боялся, что кто-то помешает его экспериментам.

Девушка осторожно отодвинула огромную щеколду и по возможности тихо открыла дверь. За ней обнаружился коридор, в одном конце которого стояло три пустых стула... а на четвертом сидел такой здоровенный детина, что Белль заподозрила его в родстве с великанами. Если бы он был чаровником... Здоровяк чистил ногти жуткого вида тесаком.

Девушка выругалась про себя и тихонько закрыла дверь.

Чувствуя нарастающую панику, Белль оглядела комнату для подготовки подопытных. На столе в углу лежали скальпели и ножи, и она взяла один – почему бы и нет? – хотя понимала, что в ее слабых руках от оружия будет мало толку, если придется иметь дело с мордоворотом вроде того, из коридора. Больше ничего полезного она не нашла.

Оставалось только вернуться в ту комнату, из которой она пришла.

Белль прикусила губу и, заставив себя не поддаваться ослепляющей сознание панике, снова прошла в операционную.

В углу зловеще громоздились машины, которые д’Арк использовал, чтобы проверить наличие у Белль магии. Напротив, по другую сторону от стола, имелась еще одна дверь, которую она сначала не заметила. Совсем маленькая дверца, каталка в такую не пройдет.

Белль подергала ручку.

Заперто.

Девушка зажмурилась и прошептала несколько крепких словечек, которые попадались ей в приключенческих романах. Потом глубоко вздохнула. Все это здание напоминает скорее средневековую тюрьму, а не современную больницу, навряд ли здесь установлен особо хитрый замок. Она опустилась на колени и осторожно вставила скальпель в замочную скважину. На нее нахлынуло облегчение: сразу стало ясно, что это обычный замок без барабана – простая защелка. Сделав несколько осторожных движений и поворотов, она отперла замок...

Щелк.

Нож сломался. Белль выругалась: обломок лезвия застрял в замке, и если кто-то сюда войдет, то сразу поймет, в чем дело. Ну, по крайней мере, она взломала замок. Девушка быстро вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

Белль не знала, что ждет ее по ту сторону, но то, что она увидела, определенно выбило ее из колеи.

Черепа.

Много черепов.

В стеклянном контейнере, залитом специальным раствором, плавало нечто, похожее на мумифицированное туловище.

Посреди комнаты стоял рабочий стол, на покрытой подозрительными пятнами столешнице лежало множество бумаг, стояла чернильница и лежало прекрасное длинное перо.

Не в силах сдержать любопытства, Белль заглянула в записи.