Пройдясь по замку, Анжелика нашла его убогим и жалким, таким же, как много лет назад. Она видела, как ее дети сидели в кружке на ее месте, слушая рассказы кормилицы. Она видела, как они внимательно слушали ее. Они уже хотели ужинать и остаться ночевать, но Анжелика повезла их назад, в дю Плесси, так как хотела встретить маркиза.

На другой день, так как маркиз еще не приехал, она одна поехала к отцу. Вместе с ним она объехала земли, их давние владения.

После обеда погода была великолепной, Анжелике хотелось петь от радости. Когда их прогулка закончилась, барон остановил лошадь и внимательно посмотрел на дочь. Потом, вздохнув, сказал:

— Итак, ты приехала, дочь моя. — Глаза его увлажнились. — Анжелика, девочка моя…

Смутившись, Анжелика ответила:

— Да, отец, я приехала. Теперь мы будем часто видеться. Вы знаете, что скоро будет моя свадьба с Филиппом дю Плесси де Бельер?

— Как?! — спросил пораженный барон. — Но мне сообщили, что свадьба уже состоялась в Париже.

Анжелика, сжав губы, молчала.

«Каковы же замыслы Филиппа? — размышлял отец. — Он распространил слух, что их свадьба уже состоялась в Париже. Какую цель он преследует?»

Попрощавшись с отцом и в последний раз взглянув на старый замок, Анжелика галопом поскакала в дю Плесси-Бельер.

По дороге в дю Плесси Анжелика почувствовала смутное беспокойство, а сердце забилось еще быстрее, когда она увидела во дворе экипаж маркиза. Лакей сказал ей, что маркиз приехал два часа назад.

Быстрыми шагами Анжелика поднялась по лестнице, как вдруг услышала душераздирающие крики своих детей.

«Почему Флоримон и Кантор так кричат? — спрашивала себя Анжелика. — Деревенский воздух делает их такими неугомонными? Нужно отругать их, чтобы их будущий отчим не думал, что дети невоспитанны».

В одной из комнат Анжелика увидела страшную картину. Около камина, где пылал огонь, Флоримон и Кантор, прижавшись друг к другу, были атакованы тремя огромными догами, черными и страшными, как само исчадие ада. Их звериные морды, с которых капала пена, были направлены в сторону детей. Доги дико лаяли, оскалив морды, а Филипп еле удерживал поводок в своей руке. Казалось, плач детей забавлял его.

На мраморном полу в луже крови Анжелика увидела труп любимой собаки мальчиков, которая, должно быть, попыталась защищать своих маленьких хозяев.

Личико Кантора было в слезах, а Флоримон, бледный как смерть, стоял впереди брата, вытащив свою детскую шпагу и направляя ее острие в раскрытую пасть собаки.

Анжелика, не долго думая, схватила тяжелую табуретку и с силой запустила ее в собачьи морды. Доги завизжали от боли и отпрянули назад. Она подбежала к детям и обняла их. Как цыплята, дети вцепились в материнский подол. Кантор сразу же перестал плакать.

— Филипп, разве можно так пугать детей! — воскликнула Анжелика. — Они же могли упасть в камин. Посмотрите, Кантор обжег себе руки.

Молодой человек посмотрел на нее своими холодными и жестокими глазами.

— Ваши дети трусливы, как курицы, — презрительно заметил он.

«Он пьян», — подумала Анжелика.

В этот момент вошла растерянная Барба. Запыхавшись, она сложила руки на пышной груди, чтобы как-то успокоить сильно бьющееся сердце. Ее глаза бегали от Филиппа к Анжелике и остановились на трупе собаки.

— Да извинит меня мадам, — залепетала она. — Я пошла за молоком для детей, оставив их на попечение Флико, и не думала…

— Ничего страшного не произошло, — спокойно сказала Анжелика. — Дети просто не привыкли к таким собакам, но это необходимо им, так как когда они вырастут, то будут охотиться на оленей в своих землях, как настоящие дворяне. Пусть привыкают.

Но будущие «дворяне» со страхом смотрели на уже успокоившихся собак. Теперь, возле матери, они ничего не боялись.

— Вы маленькие трусишки, — ласково сказала Анжелика.

Маркиз стоял, расставив ноги, в своем велюровом красно-коричневом с золотым отливом костюме и безразлично смотрел на мать и детей. Резко подняв кнут и ударив собак, он вышел из комнаты.

Барба быстро закрыла дверь.

— Флико нашел меня, — прошептала она. — Господин маркиз выгнал его из комнаты. Мадам, я думаю, не хотел ли он затравить детей собаками?

— Не говори глупостей, Барба, — сухо сказала мадам Марен. — Маркиз еще не привык к детям. Он хотел, ну, скажем, поиграть…

— О, игры тут ни при чем! Я-то знаю, что из этого может быть, — всхлипывала расстроенная Барба. — Я знала одного беднягу, который дорого заплатил за эти игры.

Анжелика вздрогнула, вспомнив Дино в луже крови со вспоротым животом в таверне «Красная маска». Разве Филипп не был там? Он был равнодушен к «их» забавам.

Видя, что дети немного успокоились, Анжелика пошла к себе. Она села перед зеркалом и, взяв расческу, стала нервно расчесывать спутавшиеся волосы.

Что бы это могло означать? Филипп был пьян, это сразу бросалось в глаза. В таком состоянии он мог сделать это.

Внезапно мадам Марен вспомнила слова Мари-Агнессы, которая говорила:

— Грубый, неотесанный солдат. Притворный, неискренний хам. Когда он мстит женщине, то не брезгует ничем.

«Все же он не посмел бы убить моих детей», — подумала Анжелика, бросая расческу на туалетный столик.

В этот момент открылась дверь и на пороге появился Филипп. Он зло посмотрел на Анжелику.

— Ларец у вас, мадам? — глухо спросил он.

— Да, но вы получите его только после нашей свадьбы, как об этом говорится в контракте.

— Хорошо, свадьба будет сегодня вечером.

— Вот сегодня вечером вы его и получите, — сказала Анжелика, стараясь держать себя в руках и пытаясь улыбнуться, протягивала ему руки. — Филипп, мы еще не здоровались сегодня.

— Я не вижу в атом необходимости, — отрезал маркиз, яростно хлопая дверью.

Анжелика кусала губы. Да, действительно, этого человека не так-то легко задобрить. И она вспомнила слова Молина, который советовал ей:

— Постарайтесь покорить его чувством и здравым смыслом.

Но на этот раз она сомневалась в своей победе. Мадам Марен не чувствовала в себе той силы, может, потому, что любила его еще в детстве. И никогда не видела, чтобы ее близость возбуждала этого красавца кузена. Он всегда был с нею холоден.

«Филипп сказал, что свадьба состоится вечером, но как же мой отец, — озадаченно подумала Анжелика. — Он не предупрежден».

Мадам Марен была вся поглощена мыслями о свадьбе, как вдруг в дверь кто-то постучал. Открыв дверь, она увидела своих крошек. Они держались за руки, боязливо оглядываясь вокруг. Флоримон держал в руках обезьянку Пикколло.