получилось. Сначала опять помешала Оля, которой надоело заниматься математикой. Она вспомнила, что не показывала Насте купленную вчера кофту и пришла хвастаться. Вторым помешавшим был Раш.

«Отвлекись от учебника, – сказал он. – Всё равно от такого изучения не будет толку. Нужно сосредоточиться на том, что читаешь, а чем занимаешься ты?»

«Ты уже научился заглядывать в мои мысли?» – с подозрением спросила она.

«Мне и заглядывать не нужно. Я не читаю твоих мыслей, но чувствую состояние. Опять эта вселенская печаль! Когда зомбировали редакторов, ты от неё отошла, а теперь опять грустишь. Слетала бы к нему и сняла запреты. Люди бывают разные, а тебе попался рационально мыслящий кадр. Ну не хватило у него фантазии, чтобы сходу поверить в твою сказку! Так что, из-за этого его мучить и мучиться самой? Ты в таком состоянии не сможешь ни учиться, ни даже медитировать».

«Отстань, Раш, – рассердилась Настя. – С этим я разберусь сама!»

«Как же, разберёшься! – ехидно сказал браслет. – Это у тебя точно первая любовь, из-за которой перестают нормально соображать. А ведь есть хорошее средство, и ты его знаешь».

«Это какое же? Ты предлагаешь не «убийцу эмоций»? Так за такое предложение я сейчас засуну тебя куда-нибудь в шкаф и не выну, пока не понадобится сила!»

«Он убивает не все эмоции, – ответил Раш, – а только связанные с тем объектом, который на него наложишь. Наложи образ Олега, и будешь опять радоваться жизни. Всё равно тебе рано любить. И его можешь точно так же обработать, чтобы не мучился».

«Точно, в шкаф!» – решила она.

«Как хочешь, – не стал спорить Раш, – я могу полежать в шкафу, мне там будет спокойно, в отличие от тебя. А лучше подумай своей красивой головкой, может, поймёшь, что я прав. Кто сказал фээсбэшникам, что я умнее тебя? По-моему, это была ты. И учти, что у меня перед тобой есть огромное преимущество: нет мозгов и гормонов, которые отключают в них соображение. Ты же умница! Не хочешь убивать ростков любви или дружбы, которые у вас зародились? Тогда дай им расти! Чувство, как и жизнь, не может застыть в одном состоянии. Оно или развивается и крепнет, или чахнет и погибает. Тебе ничего не стоит слетать к нему и взглянуть в глаза. В конце концов, примени магию и узнай, как он к тебе относится».

«Слетаю! – решила Настя. – Сейчас переоденусь…»

Она сняла помявшийся костюм и надела платье, в котором ходила сдавать экзамены. Когда одевалась, подумала, что нужно заняться одеждой. Мысль появилась и исчезла, смытая страхом и волнением.

«Раш прав, в том, что мне это ненужно, – подумала она, с трудом застегнув молнию. – Чёрт бы побрал этот экстернат, эту школу и её директора, которые свели нас вместе! Пусть это случается со всеми, но не в четырнадцать с половиной лет!»

Сфера послушно пролетела сквозь стену и устремилась к соседнему дому. Отсчитав восьмой этаж, Настя полетела вдоль окон, заглядывая в каждое. Комнату Олега узнала сразу и тут же увидела его самого. Юноша сидел за столом и что-то рассматривал. Когда она оказалась в комнате, увидела, что он уставился в её фотографию. Настя убрала сферу, но, для того чтобы обратить на себя внимание, пришлось заговорить.

– Давно так сидишь? – спросила девочка.

– Ты? – оторопел он. – Точно, пошли глюки! Ну и ладно, пусть ты глюк, только не исчезай!

– Стукнуть тебя, что ли? – задумчиво сказала она. – Во всех книгах читала, что галлюцинации проверяют болью. Ты хорошо её терпишь?

– Точно Настя! – воскликнул Олег и вскочил, опрокинув стул. – Как ты здесь очутилась?

– Сейчас вспомнишь, – сказала девочка и сняла блокировку памяти.

– Ты заставила меня забыть! – возмущённо крикнул он. – Кто дал тебе право копаться в моей голове? Почему ты меня оттолкнула? Я тебе нравился, иначе ты не взяла бы на остров, а потом вдруг стал безразличен. Почему?

– Нравился, – согласилась Настя, – но ты неправ: у меня не было безразличия, просто ты меня обидел. Я открыла тебе свой секрет, хотя для меня это смертельно опасно. Если о моих возможностях узнают, я долго не проживу. Не ты первый, кому я доверяла, но они или забыли мои откровения, или получили магическое внушение. Ты говорил о правах. Любой человек вправе защищать свою жизнь, я тоже делаю это как умею.

– И чем же я тебя обидел? – спросил Олег. – Тем, что не поверил в твою сказку?

– Ты не поверил мне! – крикнула она, и лежавшая на столе фотография вспыхнула и мгновенно сгорела. – Я не сказала тебе ни слова неправды, наоборот, рассказала больше, чем другим! Но они поверили, даже такой скептик, как мой дед, даже руководство государства! Сказка! Тебя засунуть бы в эту сказку, ты долго в ней не прожил бы! Слабак, который прячется за свой рационализм! Зря я сюда пришла. Не бойся, я больше не полезу в твою память, но внушение получишь. Оно никак на тебя не повлияет, просто не сможешь никому рассказать то, что обо мне узнал. А чтобы ты поверил, что это не гипноз…

В руке Насти появился меч, которым она изо всех сил рубанула журнальный столик. Девочка перестаралась, и заточенное до бритвенной остроты лезвие разрубило тонкую столешницу пополам. Вызвав сферу, не стала возвращаться в квартиру, а перенеслась на остров. Сфера исчезла, а Настя упала на песок и заплакала так, как плакала в далёком детстве от боли или обиды.

«Наревелась? – спросил Раш, когда она выплакалась. – Иди умойся и будем возвращаться. И выбей платье и шлёпанцы, а то натащишь домой песка, и Марк будет ругаться. Легче стало?»

«Я очень глупо себя вела?» – спросила девочка.

«Ужасно глупо, – ответил он. – Все влюблённые женщины глупеют на глазах, а если у них это первая любовь, то вообще тушите свет!»

«Ты большой знаток женской натуры», – выбивая из платья песок, съязвила она.

«О земной жизни я знаю всё, что знаешь ты, – возразил Раш, – а ты прочитала уйму книг. А в империи я слушал не только лекции по магии. За двести лет чего только не услышишь, так что опыта у меня навалом, пусть даже чужого. Ты обиделась на недоверие и решила за обоих, хотя для недоверия были все основания. Родные поверили, потому что они тебя знали, а в ФСБ сразу не поверил никто. Но они там прагматики, поэтому во главу угла поставили возможную пользу, да и приказ от зомбированного руководства сыграл свою роль. Поверили уже позже под давлением фактов, когда прослушали твой рассказ по десять раз. А ты показала Олегу только шар, а