Единственно возможным решением проблемы было послать человека через линию фронта, но этот вопрос пока всесторонне и тщательно прорабатывался.

Между тем, вскоре по возвращении в Николаев, Виктор познакомился со знакомой своей «оперативной семьи» Марией Семеновной Любченко, нам также уже хорошо известной. Вот что она рассказала следователям НКВД во время допроса 5 июня 1945 года о своей встрече с руководителем николаевского подполья:

«С КОРНЕВЫМ я познакомилась в феврале месяце 1942 года через его жену — ДУККАРТ Магдалину Ивановну, местную жительницу гор. Николаева по национальности немку, которую я знала еще до войны. Первая встреча с КОРНЕВЫМ состоялась у меня на квартире, куда он пришел ко мне в гости совместно с ДУККАРТ, и последняя, сообщив, что она вышла замуж, отрекомендовала КОРНЕВА как своего мужа. Должна сообщить, что КОРНЕВ с первой встречи произвел на меня исключительно приятное впечатление, так как являлся всесторонне грамотным, культурным человеком, владел несколькими иностранными языками, очень скромно вел себя в обществе, в разговорах был сдержан. В одну из встреч КОРНЕВ в разговоре со мной сообщил, что он уроженец и житель Ленинграда, откуда приехал в отпуск к своей жене в первые месяцы войны и по семейным обстоятельствам остался на оккупированной немцами территории. Встречи с КОРНЕВЫМ и его женой ДУККАРТ у меня происходили систематически, вплоть до моего ареста органами “СД”, а также и после освобождения из-под стражи, т. е. уже после того, как я была завербована немецкими контрразведывательными органами и принимала непосредственное практическое участие в деле выявления и предательства советских патриотически настроенных лиц».

(Выписка из протокола допроса представлена в интервью Алексея Викторовича Есипова, внука В. А. Лягина, журналу «Родная Ладога».)

Как видим, опасность ходила рядом.

* * *

Если следовать старым традициям публикаций о «народных мстителях», то нужно было написать, что, узнав о гибели одесской резидентуры «Форт», Лягин в ответ на действия карателей принял решение о проведении наиболее масштабной диверсии — как бы в качестве неотвратимо го возмездия. Самая большая и громкая «акция» действительно была проведена вскоре по возвращении Виктора из Одессы, но это была давно готовившаяся «Маршрутниками» операция… Сначала, однако, несколько слов о ее предыстории.

Известно, что победа советских войск под Москвой родила несколько неоправданный оптимизм — как у нас в стране, так и у наших союзников.

«Вооруженные силы СССР еще не были готовы разгромить врага. Но советское политическое и военное руководство, окрыленное первыми успехами, считало, что потуги “ржавой машины Гитлера” уже “не смогут сдержать напор Красной Армии”[95]. Исходя из многократно преувеличенных сведений о потерях немецких войск, предоставленных Главным разведуправлением, Сталин в первомайском приказе вооруженным силам поставил задачу: “добиться того, чтобы 1942 г. стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев”».

Однако у немцев пока что был еще свой достаточно обоснованный оптимизм, и они настойчиво готовились к реваншу за поражение под Москвой, за неудачную для них в конечном итоге кампанию 1941 года. Ведь, несмотря на все свои летние успехи, победить Красную армию «в ходе одной кратковременной кампании», как это предусматривалось планом «Барбаросса», гитлеровцы не смогли.

На сей раз командование вермахта изрядно скорректировало свои планы по сравнению с 1941 годом.

«Вести наступление одновременно на всем советско-германском фронте гитлеровцы уже не могли. Основным направлением действий они избрали юго-западное. Захват Кавказа с его нефтеносными богатствами мог, по замыслам немецкого командования, ускорить вовлечение в войну Турции на стороне рейха и позволить занять выгодное положение для вторжения вермахта в страны Среднего Востока».

Хотя, конечно, воевать сразу на три фронта — на Западе, против СССР и на Среднем Востоке — Гитлер не собирался. Основной задачей считалось сокрушение Советского Союза, и уж тогда «тевтонским воинам» можно было выходить на азиатские просторы…

Советская разведка своевременно вскрыла планы германского командования и сообщила об этом в Кремль. Вот лишь одно из многих — сообщение Первого управления НКВД СССР (внешняя разведка) «о данных, полученных из японских дипломатических кругов в Софии» от 23 марта 1942 года. Резидент передает сведения, полученные им «от заслуживающего доверия источника “Грина”»:

«По сведениям, имеющимся у Татеиси[96], главный удар будет якобы нанесен на южном участке фронта с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим путем немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти и в последующем через Иран и Ирак выйти в тыл английским и советским войскам, действующим на Ближнем Востоке. В случае удачного исхода операции с выходом к Волге у Сталинграда немцы намерены повести наступление на север вдоль Волги, чтобы нарушить коммуникации между центральными и восточными районами СССР и лишить советское командование возможности подвоза к фронту продовольствия и резервов».

Ну что ж, насколько нам известно, поначалу у гитлеровцев все получилось именно так, как было задумано: они вышли к Северному Кавказу, оказались в Сталинграде — но тут простой русский мужик сержант Василий Зайцев[97] решительно заявил: «За Волгой для нас земли нет!» — и все это поняли, и остановились насмерть… Впрочем, думается, что всё то, что было далее, нашему читателю хорошо известно.

Но ведь разведка предупреждала, что гитлеровцы нацеливаются на Сталинград! Так почему ей не поверили? Чтобы понять это, возвратимся к процитированному ранее документу, причем к следующему же абзацу из донесения нашего софийского резидента:

«По сведениям, имеющимся у японского военного атташе в Турции Цикуды, немцы этим летом не только будут стремиться выйти к Волге и Каспийскому морю, но предпримут также активные операции против Москвы и Ленинграда, так как захват их является для немецкого командования вопросом престижа».

Все победоносные гитлеровские кампании во Вторую мировую войну заканчивались после взятия германскими войсками столицы подвергшегося агрессии государства. Насколько мы помним, 28 сентября 1939 года пала Варшава и 8 октября фюрер подписал декрет о ликвидации Польского государства; 14 июня 1940 года немецко-фашистские войска вошли в Париж, а 22 июня Франция капитулировала перед «бошами». Недаром и основной удар гитлеровской танковой армады летом 1941-го был направлен в сторону Москвы.