Вот и теперь, весной 1942-го, в районе Ржевско-Вяземского выступа, в 150 километрах от Москвы, стояло порядка семидесяти немецких дивизий — реальная и очень серьезная угроза для советской столицы. При наличии такой угрозы и еще не выветрившейся полностью эйфории от наших зимних побед, высшее военно-политическое руководство страны фактически проигнорировало все предупреждения о том, что на южном направлении складывается очень опасная обстановка.

«28 мая 1942 г. на совместном заседании Ставки и ГКО в целом было поддержано предложение Генерального штаба о переходе к стратегической обороне (целью ее было «сорвать предполагаемое новое наступление противника, ослабить его, накопить резервы». — А. Б.), но одновременно Сталин отдал распоряжение о проведении в ближайшее время на фронте от Мурманска до Севастополя серии частных наступательных операций».

Да не предадут нас анафеме истовые поклонники Иосифа Виссарионовича Сталина, но мы твердо убеждены, что в 1942 году он еще не был тем великим Сталиным, имя которого неразрывно связано с Победой советского народа над немецким фашизмом в Великой Отечественной войне. Нам кажется, что истинным Верховным главнокомандующим его сделало именно отрезвление 1942 года.

План грядущей летней кампании Красной армии изначально был провальным. Зато гитлеровцы на сей раз ставили перед собой совершенно реальные задачи. В частности, в директиве ОКБ, Верховного главнокомандования вермахта № 41, подписанной Гитлером 5 апреля, было указано без всякого пафоса: «В первую очередь все имеющиеся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном участке с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет».

* * *

Дорога на Кавказ и Сталинград проходила аккурат через Николаев — причем дорога не только в буквальном смысле. В частности, неподалеку от причерноморского города бьmи сосредоточены крупные силы немецкой авиации, которая наносила удары с воздуха по нашим войскам, державшим оборону на юго-западном направлении.

25 марта под Сталинградом, в районе хутора Ляпичево, был сбит немецкий самолет-разведчик «Юнкерс-88»; его экипаж, четыре человека, выбросился с парашютами и был взят в плен.

«По показаниям захваченных немецких летчиков, самолет входил в состав 2-го разведывательного отряда главнокомандующего вооруженными силами Германии, дислоцирующегося в г. Николаеве на старом аэродроме, который сейчас именуется немцами “Николаев-Восток”.

Гроссе и Беркенгоф также показали, что в Николаеве расположен штаб воздушных сил генерала Лойера и три аэродрома бомбардировочной авиации, обслуживающей Южный фронт.

2-й разведотдел по заданиям германского главного командования с декабря 1941 г. ведет разведку глубокого тыла СССР в районах Черноморского побережья до г. Батуми включительно, Сталинграда, Ростова, Саратова, Каменска и Пятигорска.

Задачей разведки, по словам летчиков, является: по Черному морю — выявление движения военных и торговых кораблей, их тоннажа, состояние портов и их обороны; по Сталинградскому району — выявление по железным и грунтовым дорогам движения войск и боеприпасов, выявление путей снабжения сталинградской военной промышленности и отправки вооружения фронту, а также наличия аэродромов на подходах к Сталинграду».

Разумеется, об этом сообщении, подписанном лично наркомом Берией и адресованном Сталину, Виктор Лягин не имел ни малейшего понятия. Зато через своих товарищей он прекрасно знал, чем занимаются «асы люфтваффе», базирующиеся на расположенных неподалеку от Николаева аэродромах, и понимал, какую опасность представляют эти «осиные гнезда» для советских войск. Не имея на то никаких указаний из Москвы по причине отсутствия связи, руководитель группы по собственной инициативе давно уже разрабатывал планы нападения на эти объекты. Впрочем, не вызывает сомнения, что германские аэродромы изначально находились в зоне особого интереса разведчиков-диверсантов…

* * *

Подготовка к большой и очень серьезной операции не мешала чекистам-подпольщикам организовывать диверсии масштабом поменьше, но также достаточно эффективные.

Надежным их подспорьем в этой работе являлись серьезное техническое образование и профессиональный опыт — насколько мы помним, большинство из ранее перечисленных нами сотрудников НКВД имели, что называется, «рабочую закваску». А потому диверсии на технике они проводили с таким искусством, что никто ни до чего докопаться не мог…

Высококвалифицированный слесарь Иван Коваленко, добросовестно трудившийся в паровозном депо, умудрился на длительное время вывести из строя целых три паровоза — как оказалось, у них почему-то совершенно случайно расклепались котлы… И никто из немцев про Ивана ничего плохого не подумал, ни в чем его не заподозрил.

Весьма интересный эпизод рассказала Эмилия Иосифовна Дукарт:

«Как-то Виктор Александрович пришел с работы и говорит: “Вы знаете, к нам в гости направляются два моряка. Сейчас к нам прибыли военные корабли. Капитан и его помощник напрашиваются к нам в гости. Я пригласил к нам”.

Пришли они к нам, долго у нас просидели. Когда они уходили, они рассказали все секреты, как будут ехать, куда едут и зачем. Их не прельщала их поездка и работа. Когда они уходили, они пригласили к себе на корабль: “Мы вас приглашаем на чашку кофе”. Магдочка и Виктор Александрович поехали на этот корабль. Их уже ждали лодки. Там их угостили коньяком, кофе, потом пришел капитан и говорит: “Идемте, посмотрите на наш корабль”. Это было уже вечером. Виктор Александрович отстал, Магдочка развлекала разговором, Виктор сделал замыкание. Свет враз потух на всем корабле. Тогда пригласили старшего механика, он подошел, что-то сделал, его ударил ток и он погиб. Оказалось, что Виктор Александрович сделал замыкание. Это была его работа. Магдочка волновалась, но все обошлось благополучно».

Может быть, все именно так и было. А может — легенда. Уж больно какой-то искусственной выглядит ситуация: случайные люди оказываются на корабле, причем один из них куда-то исчезает, после чего повсюду гаснет свет, погибает «дед» (традиционное флотское прозвище старшего механика), но гости ни у кого на борту не вызывают ни малейшего подозрения… Да и что потом, возвратившись домой, Виктор и Магда наперебой рассказывали об этом Эмилии Иосифовне? Как «хохмочку», с таким дружным смехом…

А иначе откуда она могла узнать про все про это? В общем, как-то не вяжется…

Что ж, работа разведчика зачастую бывает окружена воистину фантастическими легендами, хотя впоследствии нередко выясняется, что правда о ней превосходит даже самые смелые фантазии…

Да, уточним, что по возвращении из Одессы Магда Дукарт поступила на работу переводчицей в городской комиссариат, а Виктор наконец-то был взят инженером на «Южную верфь», то есть бывший завод имени Андре Марти.

…Итак, перед «Маршрутниками» стояли две важнейшие задачи: восстановить связь с Центром и осуществить диверсию на немецком аэродроме.