Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Карна — одаренная девочка, но ее дар пропадет, если она выйдет замуж в какую-нибудь дыру, где все будут жалеть ее и бояться из-за этих припадков. Тогда ты уже не сможешь защитить ее, Вениамин!
Дина открыла и снова закрыла дверь. Он думал, она ушла. Но она вернулась из спальни и укутала его одеялом. Потом погладила по лбу, по волосам.
— Ты выглядишь ужасно. Тебе самому нужен доктор.
Рука у нее была прохладная, а голос — почти теплый.
— Загляни вместо меня к Ханне, только не утомляй ее разговорами! Сейчас я говорю как врач!
Сквозь опущенные веки он успел заметить ее улыбку.
Она все знает, подумал Вениамин, пытаясь поймать взгляд Анны. Она встретила его в дверях прихожей. Ее лицо выражало странную прозрачную невозмутимость, которую сдерживала не кожа, а сила воли.
Но она позволила ему обнять себя, как обычно, до того как он снимет верхнюю одежду.
— Что с тобой, Вениамин? — испугалась Анна, прикоснувшись к его лицу.
Потом она отпустила его и скрестила руки на груди.
Прибежала Карна, она тоже хотела обнять папу. От нее пахло чистыми волосами и можжевеловой водой. Он понюхал ее и сказал, что от нее пахнет праздником.
— Но ты стала тяжелой, как камень. Придется купить подъемный кран, чтобы переставлять тебя с места на место! — пошутил он и попытался подмигнуть Анне.
Она по-прежнему, в упор, смотрела на него. Неужели знает?
— Папа! Что у тебя с лицом? — воскликнула Карна.
— Ничего страшного. Подрался с одним злым человеком, который не хотел, чтобы я оказал помощь его жене.
— Он тебя ударил?
— Да, но это пройдет.
— Теперь его заберет ленсман?
— Да, если я заявлю на него.
— А ты заявишь?
— Еще подумаю, — неопределенно ответил он.
— Мы ждали тебя два дня! Ты привез мне кренделек?
— Забыл. Был очень занят.
В открытую дверь летел снег. Карне стало холодно, и она убежала в гостиную.
На пороге нарос лед, и дверь плохо закрывалась. Вениамин достал перочинный нож и соскреб лед.
— Анна, я должен был известить тебя, что не приеду, но столько всего случилось…
— Кто это?
Все-таки знает, мелькнуло у него в голове.
— Олаисен.
Он распрямился и закрыл дверь. Потом скинул шубу и повесил ее на вешалку. Анна была уже рядом и снова прикоснулась руками к его лицу.
— Почему? — громко спросила она.
О чем она думает? Хочет, чтобы служанки на кухне ее слышали?
— Я пойду наверх, — тихо сказал он.
Потом, сунув голову в дверь кухни, он крикнул, чтобы еду ему принесли, как обычно, в залу. Не важно что, только не кашу. И еще два кувшина воды для умывания!
— Расскажи мне все, Вениамин!
— Конечно. Только сначала… Я ужасно устал.
Она стояла рядом, пока он снимал сапоги. Он начал подниматься по лестнице.
— Я должна показать тебе одно письмо. Работник съездил за почтой, пока тебя не было.
Вот оно! Олаисен написал Анне!
— Можно, я посмотрю его попозже?
— Оно важное!
— Ну хорошо, — беззвучно произнес он, продолжая подниматься по лестнице.
Лестницу следовало покрасить. К тому же предпоследняя ступенька расшаталась.
Анна поднялась наверх после того, как он уже умылся и поел. Пунш ему принесла не она, а Бергльот.
Он сидел в халате и пил пунш, когда Анна с письмом в руке вошла в залу.
Он хотел сделать вид, что не видит письма.
Она села к нему на колени. Почему? Чтобы почувствовать, как он примет разоблачение?
Она снова взяла его лицо в руки и внимательно посмотрела на него.
— Почему он избил тебя?
— А разве в письме об этом ничего нет?
Она замерла. Руки, обнимавшие его шею, разжались.
— В письме? — незнакомым блеклым голосом спросила она.
— Я думал, Олаисен все тебе объяснил.
Анна непонимающе смотрела на него.
— Это письмо от пробста…
Она перевела дыхание, потом спросила еще более блеклым голосом:
— А что должен был написать Олаисен?
Вениамин потянулся к столу за стаканом, отхлебнул пунша и откинулся на спинку стула.
— Он обвинил Ханну… Он чуть не убил ее. Она пришла ко мне… и ночью у нее случился выкидыш.
— Боже мой! Где она сейчас?
— У Дины.
— Он избил тебя за то, что она обратилась к тебе за помощью?
Вениамин не ответил, мысль его работала лихорадочно.
Анна задумалась, сидя у него на коленях. Он должен был напомнить ей о себе. Обнял ее, но она даже не заметила этого.
— А Исаак? И малыш?
— Исаака я привез к Стине. А малыш, не знаю… У них ведь есть няня.
— Ты должен был забрать его сюда.
— Я не мог.
— А где Олаисен? У ленсмана?
— Нет, дома.
— Ты должен заявить на него!
— Это решать Ханне.
— Но, Вениамин! Ты должен что-то сделать! Она не может вернуться к этому человеку!
Чего он ждал? Допроса, который заставил бы его сказать, что Олаисен считал его отцом этого неродившегося ребенка? Наверное, так. А теперь она упрекает его, что он не заявил ленсману на Олаисена.
— Дина взяла с него слово.
— Слово? Неужели Дина думает, что можно верить человеку, который избил свою жену так, что у нее случился выкидыш? Вы с ней сошли с ума. Вы просто ненормальные!
Она в смятении огляделась, выбежала за дверь и в прихожей схватила наугад первые попавшиеся башмаки. Оба левые.
Вениамин вышел за ней, чтобы успокоить ее.
— Мы едем к ленсману! — сказала она, безуспешно натягивая левый башмак на правую ногу.
— Я еще не написал медицинское заключение. И сперва мне надо договориться с окружным доктором о вскрытии… — тихо сказал он, пытаясь увести ее обратно в залу.
— Вскрытие? Боже мой! Никто не смеет безнаказанно избивать…
В одном башмаке она, прихрамывая, поднялась в залу. Там она села и молча уставилась в пространство.
Наконец Вениамин решился:
— Анна, это еще не все…
Он закрыл дверь и подошел к ней. Сперва он стоял, потом подвинул себе стул и сел рядом.