Бобик взвился, как подброшенный пинком великана. Я успел прижаться к стене, не упал, кое-как отбился от благодарных поцелуев, Зайчик повернулся боком, предлагая поскорее занять место в седле.

Я вздохнул:

– Ты не представляешь, что снаружи…

С той стороны голоса, гам, слышно, как торопливо убирают снег. Одну половинку ворот отодвинули, я вывел Зайчика. Мой арбогаст щурился и смотрел на сверкающий снег с веселым изумлением.

На крыльце донжона появились рыцари, сэр Растер помахал рукой.

– Коня изволите размять?

– Да, – ответил я, – до Орочьего Леса и обратно.

И, прежде чем остолбеневший сэр Растер успел раскрыть рот, я тяжело поднялся в седло, проклятая шуба весит, как целый меховой склад, и, не разбирая поводьев, велел Зайчику:

– Давай красивым шагом из замка.

Ворота распахнулись, со стены кричали и махали руками. Из сторожевых башен высыпало множество народу, и не лень им в такой мороз. Я сцепил зубы и вел Зайчика простым галопом, пока люди на стене измельчились до размеров замерзших ворон.

– Ну а теперь, – шепнул я, – давай побыстрее… но не слишком, а то я дорогу не знаю…

Свист ураганного ветра стих, когда далеко впереди возникла черная Полоска и моментально превратилась в стену могучих деревьев в три обхвата.

Зайчик перешел на простой галоп, огромные стволы надвинулись и расступились, мы двигаемся, как скоростной катер: разве что по обе стороны вместо воды широкие крылья снега.

Деревья мелькают по обе стороны, я так часто вжимался в конскую шею, прячась от проносящихся сверху веток, что потерял всякое направление и взмолился:

– А ты точно знаешь, куда нам надо?

Зайчик презрительно фыркнул, а деревья, как мне показалось, злорадно замелькали чаще. Пес так часто забегал вперед, что я терял его из виду вовсе.

– Ты смотри, – сказал я Зайчику, – это другим не признаюсь, что полный идиот в географии, но тебе ж можно?

Внезапно нырнули в снежный ад, я чувствовал, что попал в могучую снежную лавину, сейчас нас сомнет и расплющит, но спустя пару секунд все кончилось. Мы поднялись по склону, и я понял, что Зайчик прет, как лось, напрямик, влетая на скаку в засыпанные снегом доверху пологие овраги, проскакивая под нависающими разлапистыми ветвями, и на нас обрушиваются сотни тонн холодного искрящегося ада…

Какое-то время мчались через странный белесый туман, затем из него выступила могучая деревянная стена. Не частокол из врытых в землю бревен, а двойная, с широким помостом наверху. Я даже успел рассмотреть наверху фигурки, что не показались мне человеческими. С внешней стороны стена выше, видны только проплывающие рогатые головы, только самые рослые возвышаются до уровня плеча.

Через каждые три-четыре десятка шагов стена уходила в основание высокой башни. И хотя из-за тумана далеко не углядишь, но, как я понимаю, эти стражи сверху могут метать камни и дротики, а пока их самих достанешь, не одну жизнь положишь.

Пес замер в боевой стойке, шерсть дыбом, из горла рвется глухой низкий рык.

– Тихо, тихо, – сказал я дрогнувшим голосом, – понимаю, что эти ребята тебе хорошо знакомы.

Он не оглянулся, против обыкновения, чуть прильнул к земле, готовый ринуться в бой.

– Нет, – сказал я резко, – я не знаю, какие у тебя с ними счеты, но сейчас мы едем мимо и дальше. Зайчик, не спи! Мы не изволим здесь задерживаться..

Зайчик ускорил бег. сцепляться с орками и ему ни к чему, если там только орки, лес становился все страшнее и безжизненнее, я приготовился терпеть долго, но вдруг Зайчик резко сбросил скорость.

Я раскрыл рот, пораженный буйством зелени: впереди настоящий оазис, деревья в цвету, буйная трава, над вершинками летают мелкие птицы.

– Вперед, – велел я, – если это не фата моргана…

Морозный воздух быстро теплел, а когда копыта перестали мять снег, я ощутил влажный теплый воздух. Зеленые деревья расступились, в центре небольшое озеро, из него бьет толстый столб кипящей воды. Метров пятьдесят, определил я на глаз, неслабое давление. Над озером стоит туман, словно пар в бане.

На берегу блестят, как спины жирных тюленей, обкатанные водой камни. Зелень подступила к воде довольно близко, а это значит, что вода стоит на одном уровне, не бывает приливов и отливов. А фонтан, похоже, бьет так уже не один год.

Зайчик на ходу ухватил пастью верхушки трав. Я услышал довольный хруст и чавк. С ближайшего дерева сорвалось нечто яркое и пестрое, как попугай, стрелой упало в высокую траву и через мгновение взвилось, держа в когтях вырывающуюся крупную мышь. Теперь хищник летел тяжело, часто взмахивая радужными крыльями, просвечивающими на солнце. Я рассмотрел причудливого дракончика, слишком красивого, чтобы такого создала эволюция.

Скорее всего, мелькнула мысль, это существо просто сумело уцелеть и выжить в резко изменившемся мире. А сколько мы видели причудливых скелетов, и никто из моих людей не мог сказать, каким зверям это принадлежит!

Бобик понюхал воду, хвост двигался медленно, потом быстро задергался из стороны в сторону, кого-то Бобик приветствует в толще воды. Я не успел рот открыть, как Пес прыгнул в озеро и тут же, не слыша моего крика, нырнул, будто пес-водолаз.

– Назад, – прошептал я невольно, – что за дурная собака…

Зайчик обошел озеро по дуге. Я все ждал Бобика, сердце колотится, наконец он вынырнул возле самого гейзера, что-то трепыхалось, сверкая серебряной чешуей, Бобик сражался яростно, я пустил коня ближе к воде, вытащил меч. Но Бобик уже плыл к берегу, быстрый, как скутер.

– Только не это! – заорал я.

Но Бобик прыгал и совал мне в руки толстую рыбу размером с породистую горбушу. Я отбивался, но в его чистых детских глазах такие непонимание и обида, что я сдался, взял рыбину, только сказал строго:

– До самого города… не отлучаться! Ничего не ловить, не давить, даже не гоняться!

Бобик печально вздохнул. Зайчик на рыси заканчивал огибать озеро, все время я слышал ровный плеск воды. В какой-то момент даже увидел нечто очень крупное, мелькнувшее в кипящих струях, вытащил меч, ну что живое может вот так жить в кипящей воде, разве белок не сворачивается где-то в районе шестидесяти по Цельсию? Или по Кельвину, не помню.

Снова вломились в зеленую чащу, замелькали толстые стволы. Оазис не вчера появился, отметил я про себя. Воздух стал прохладнее, между деревьями блеснул снежный простор. Мы вылетели из райского уголка на хрустящий снег.

Сперва под копытами хрустела толстая корка наста, что и понятно вблизи теплого места, потом мчались по рыхлому пушистому снегу совершенно беззвучно, если не считать звякающей сбруи.

Бобик бежит послушно рядом. То ли демонстрирует, какой он хороший, то ли следит, чтобы я не выронил его добычу.